– Да нет, снаряды нам пока не нужны.
Не стали мы говорить, что у нас нет орудий. Какие к черту орудия на атомной подводной лодке!
– Что вам нужно из продовольствия и сколько?
– Из продовольствия? – задумался я. – Хорошо бы чего-нибудь свеженького из овощей и фруктов на первое время, а так крупы, макаронные изделия, консервы мясные и рыбные, мука, соль, специи. Все это на месяц из расчета на двести человек.
– Что по топливу?
– Топлива нам пока не надо.
– Куда доставить?
– Даже не знаю, что сказать. Давайте так сделаем. Надо все это доставить в бухту Медвежью. Но тайно, с минимальным количеством посвященных.
Я решил сыграть внаглую. Что капитан Кочетков был из НКВД, было видно даже сквозь его флотскую шинель.
– Товарищ капитан, – обратился я к Кочеткову, – вы бы не могли помочь в решении одного вопроса?
– Какой именно вопрос вы хотите решить, товарищ капитан второго ранга?
– Этот вопрос будет как раз в вашей компетенции.
Кочетков с Виноградовым переглянулись, один подумал, что другой проговорился о его принадлежности к органам, а другой подумал: «Ох и не простые это товарищи, и все-то они знают».
– Я насчет доставки нам грузов. И чтобы люди впоследствии молчали об увиденном.
– Не беспокойтесь, наши люди не болтливы.
– Ну вот и отлично, о деталях можете поговорить с капитаном третьего ранга Большаковым.
Я снова продолжил разговор с Виноградовым:
– Все это должно быть погружено на судно с самым большим вылетом стрелы на крановом оборудовании. Понадобятся швартовые кранцы, за отсутствием таковых – штук тридцать автомобильных шин, самых больших, какие найдете.
– Постараемся найти такое судно и кранцы тоже.
– Когда утрясете вопросы со всеми инстанциями, дадите нам знать, мы передадим вам, что делать дальше.
Я подошел к Зозуле и решил порасспросить о судьбе «Шеера».
– Федор Владимирович, не могли бы вы прояснить судьбу «Шеера», мы видели его в последний раз в Белом море на буксире за «Дежнёвым». Жаль, что мы чуть-чуть не успели с атакой на немецкую подлодку, которая торпедировала «Сокрушительный».
– Так вы были там?
– Да, мы провожали конвой до горла и после уничтожения подлодки повернули назад.
– Был доклад о том, что перед торпедированием эсминца недалеко от конвоя произошел подводный взрыв. Но все посчитали это взрывом немецкой мины. Перед мысом Канин Нос – это тоже не мина?
– Это тоже подлодка противника, – перебил я Зозулю. – Все же как эсминец?
– Да, жаль «Сокрушительный», но его можно восстановить, корму ему приделают. В Мурманске находится полуразрушенный эсминец «Стремительный». Его подняли по частям со дна, после того как его потопила авиа ция противника, и восстановлению он не подлежит. Вот от него и возьмем корму для «Сокрушительного». Ну а «Шеер» пока стоит на реке, его немного позже отбуксируют в Молотовск. Ему тоже досталось, в него попали две бомбы и несколько разорвались рядом в воде, да и другие корабли потрепало. Большие потери понесли летчики – более двадцати самолетов и двенадцать летчиков. Это только у нас, в районе Архангельска и Нарьян-Мара. А о потерях на Кольском полуострове я пока не знаю. Эта проводка обошлась нам дорого, мы потеряли пятьдесят три человека, больше всех – двадцать четыре моряка – потерял «Сокрушительный».