Поздней ночью, февральской, унылой,
стала в двери подруга стучать:
«Ольга, сына я схоронила!
Не вздохнуть мне, не закричать.
Расскажи, ничего не скрывая, —
ты детей потеряла сама, —
скоро ль слезы придут, облегчая,
посветлеет ли смертная тьма?»
Я с подругой всю ночь говорила,
я утешила сердце ее…
…Вот и горе мое пригодилось,
безутешное горе мое…