Наконец весь берег от поворота до поворота открылся. Далеко впереди замаячили редкие сосны рощи над обрывом и кое-где первые огоньки в поселке, зажженные слишком рано, когда солнце едва скрылось над горизонтом и над рекой синели светлые сумерки...
Пожалуй, нечто вроде маленького дела у него все-таки было. Именно: в тот момент, когда "Добрыня", обогнув поворот, выйдет на прямую, проследить, чтобы вахтенный не вздумал бы по старой привычке дать сигнальный гудок.
Он зашел в рубку, постоял рядом с рулевым, сказал:
- Ну, так-так... - И, уже собравшись уходить, заметил: - Ты, Алапии, тут насчет гудка не спутай. Гудок отставить.
- Есть, - сказал рулевой, не отрывая глаз от бакена, отмечающего фарватер. - Однако, если в действительности все подтвердится, я о людях делаюсь худшего мнения!
- Бывает! - неопределенно заметил капитан.
- И как-то я все увериться не могу. Девчонка действительно вылитая мать, а этот его парень - все находят, что похож на Федотова. Ну какой же тогда закон природы, если они оказываются даже не родные? Нет!..
- Наше самовнушение, - задумчиво сказал капитан. - Или так у них характеры выровнялись, один к другому. Ребятишки, они ведь вроде мартышек. Выберут себе кого-нибудь, кто понравится, и все с него перенимают. Сперва походку, ухватки или разговор. А потом, глядишь, и весь характер.
- Это точно... Только какой попадется, а то другой раз пол-улицы мальчишек возьмут копию с такого прощелыги-барбоса, вроде как у нас на...
Капитан, не дав ему договорить, строго повторил несколько раз:
- Обожди! Обожди, Алапин!.. Обожди!.. Еще обожди... Так... Ясно. Давай гудок.
Старший механик услышал в своей каюте гудок и, не шевельнувшись, продолжал лежать на койке, глядя в потолок. По звуку он знал, что это не сигнал встречному судну. Он знал, что это "его" гудок, который кто-то дал по ошибке, и потому продолжал лежать, хотя этот звук сейчас же вызвал в его сознании целую цепь связанных с ним картин: ветер в лицо, плеск и шипение воды у бортов, косое солнце, и песчаный обрыв, и береза на пригорке - и все это мелочь, главное - это ни с чем не сравнимое, необходимое для жизни человеку ощущение, что тебе радуются, тебя ждут, ты нужен. Очень. Просто позарез ты один нужен почему-то из всех людей, что красивее, и умнее, и лучше, чем ты. По какому-то чуду вот такого, как ты есть, некрасивого, немолодого, угрюмого, - именно тебя одного хотят. Дожидаются, скучают по тебе и радуются твоему возвращению.
В дверь стукнули и сейчас же ее приотворили, и в каюту всунул плечо и голову приятель Федотова, начисто лысый, черно загорелый и усатый старый матрос Козлов.