- Кричат! - сказал старший мальчик.
- Кто это ночью! - недовольно сказала женщина. - А, это машина.
Солдат вышел следом за ней из избы, и они вместе пошли к перевозу.
- Вот машина. На ту сторону просится. Тебе попутная, подвезет, бросила на ходу женщина.
- И правда, надо отправляться, - сказал Федотов. - У тебя ребята, тесно...
- Поезжай.
- ...И муж у тебя, наверно, солдат.
- Нет, - вскользь сказала женщина. - Ну, прощай.
Они переехали на тот берег и опять, в который уже раз, вернулись вместе назад, молча, без единого слова, и сошли на берег.
- Что ж ты не уехал? - тихо спросила женщина.
- А я почем знаю? - раздраженно огрызнулся Федотов. - Я сам удивляюсь. Может, ты мне ноги связала... Да и шинель там бросил.
Они вернулись в избу. Солдатская шинель шевелилась, ходуном ходила на печи. Из-под нее слышался придушенный смех, повизгивание, дети, как щенята, возились, накрывшись с головой.
Мать их строго окликнула, и три взлохмаченные рыжие головы выползли все с разных сторон. Где у одного ноги, у другого отдувающаяся после жаркой возни красная физиономия.
Женщина сняла и аккуратно сложила шинель, согнала ребятишек на пол, подбила сенник и поправила подушки. Девочка в это время опять подошла к Федотову, сделала потихоньку знак, показывая на место у печки, где стояла лавка, и прошепелявила: "Давай вот тут, у пешки".
- Ладно, - сказал Федотов, - беги лежишь!
- Не шмей дражпитца, дражнилка! - Она захохотала, замахнулась на него и убежала.
Федотов стоял и смотрел, как все трое торопливо, чтоб не замерзнуть, раздевались и потом в штопаных, застиранных майках и трусиках карабкались обратно на теплую лежанку. Мать покрыла их всех одной простыней и клетчатым мягким пледом, а сверху подоткнула замусоленное ватное одеяло и поцеловала всех по очереди.
Он поглядел на свою большую шинель, не по форме, по-домашнему сложенную женщиной, на мятые маленькие штанишки и линялые рубашонки, лежавшие рядом, и какая-то унылая тоска поползла к сердцу, оттого, что он почувствовал себя таким постыдно сытым, тепло одетым, большим и сильным. "Пойду в город и напьюсь", - подумал он и сказал:
- Ну, я двинулся... Вернусь в город, в кино схожу.
- Иди, - сказала женщина и усмехнулась. - Я забыла даже, когда в кино была. Наверное, два года... Что ты удивляешься? Все-таки нездешние мы тут, все как-то... не с кем или...
- Хочешь, пойдем?
- Ну, куда там. Одета уж больно плохо. Тебе, может, со мной неловко будет. Иди-ка один.
- Пошли, что глупости говорить.
Она поправила волосы, разгладила под поясом складки на своей курточке, и они вышли в темноту.