— Ноэль на «Одеоне», скоро освободится. Я «Утэну» ему обещала.
Смотри-ка, оцепенение — как рукой сняло. Точно, ноги отсюда растут.
— Тоже к однополой любви неравнодушен? Он часом не…?
Вылетела за дверь, задев жестяную цаплю. Цапля чиркнула клювом по стене и завалилась на бок.
— Четыре эклера, пожалуйста.
“La Maison du Chocolat”, славный пирожными и шоколадными конфетами. Красуются на витрине — каштановые, цвета дубовой коры, кофе с молоком.
— Идем?
Ноэль распахивает перед Мариной дверь машины, протягивает коробку:
— Мои любимые, их только тут делают.
Под картонной крышкой — блестящая темная глазурь, легкий запах кофейного крема.
Беспокойство, явившееся два дня назад, осело на дно. Вроде и нет его.
Потащились за эклерами вместо того, чтобы сесть в кафе. И уже пора в «Акацию». А тут еще телефон у Ноэля звонит, и начинается разговор по работе, с эмоциями.
Когда машина останавливается напротив отеля, Ноэль нажимает кнопку отбоя.
— Прости. Это было важно.
Марина кивает. Она разочарована. Днем, впопыхах, все иначе.
Ноэль улыбается:
— Что с тобой? Ты за два дня одичала…
Да, одичала. Куда делась вся легкость? И от ладони на плече хочется освободиться.
— Ого, что ж с тобой такое? Расслабься…
Она не может. Она его не узнает. Ей хочется уйти. И хочется, чтобы он остался. Она сама не знает, чего хочет.
— Ты огорчилась, что на Сицилию не едем?
Все отодвинулось на месяц. Зато не надо с Корто объясняться.
— Да нет, — она достает диск с «Утэной». — Вот.
Ноэль крутит диск в пальцах.
— Ты что делаешь в воскресенье?
Джулия смеется в телефонной трубке, у нее чудный смех. Она приехала на выходные, времени нет совсем, «вот только если полчасика, ты где?».
Она влетает в «Акацию», шумная, звонкая, целует крепко, прижимает к себе: «Мариночка, я соскучила!» У нее хороший русский, редкие ошибочки добавляют шарма.
На шум выходит хозяйка. Она в добром расположении духа, Марине позволено отскочить в соседнее кафе, до девяти и ни минутой позже.
Джулия рассказывает новости, впрочем, в Милане ничего не происходит, работа все та же — переводы с французского и русского, «да, у меня есть роман с русским мужчиной!».
— А у меня — с итальянским, — почему-то произносит Марина.
Полчаса — ну разве это время?
«Русский мужчина» обретается в Риме, он оператор на ТВ, второй российский канал; приехал в Милан снимать показ мод, а она, Джулия, там переводчицей работала. Тридцать лет, женат, но с женой не живет.
Марина поправляется: с итальянцем никакой не роман, это для красного словца, что-то непонятное с этим итальянцем. Он иногда кладет руку на плечо или на колено, но это не значит ничего, он не влюблен, и она не влюблена. На законопослушного француза не похож, хотя родился здесь. В машине не пристегивается, отпустит руль, руками машет, что-то доказывает, а авто по трассе идет сто тридцать.