Дела нет. Но зачем говорил: «“Марина” — “гавань” по-итальянски. Ты — моя гавань». От этих слов рождается беспокойство. Тянешься к ним, как поросенок мордой, и бац — щелбан в пятак: автоответчик в ночи. Так и сажают на наркотики: дадут дозу радости, потом еще, а после и сам прибежишь, ручонки протянешь, не дай бог не уколят.
Матьё-черепашник едет в Париж на выходные, зайдет посмотреть на Тору и Тилу. Корто поздно объявится: можно будет поговорить.
Матьё слушал, тянул вино, поглядывал на фланировавших черепах.
— Я ему: «Денис, не могу так больше», а он: «Знаешь, как осьминоги у устриц раковину отбирают?» Полное наплевательство.
— А, это в его духе. И как же?
— Ждут, когда устрица приподнимет створку, и кидают внутрь камешек или кусок коралла. Закрыться она не может, осьминог с ней расправляется и селится в раковине.
— Он, похоже, баснями заговорил. Его явно беспокоит, кто кого сожрет. Знаешь, Денис маниакально подозрителен. Был уверен, что я у него Марго увести хотел. Представляю его в старости: сухой старик с прямой спиной, идет, стучит палкой в мостовую… Не понимаю, что тебя здесь держит. — Глотнул вина. — Любишь ты его?
Марина отвела глаза. Взгляд упал на «Американку в Италии» Рут Оркин, такую до черточки знакомую фотографию.
— Уже не знаю.
— Я все равно поеду.
Ксене была знакома эта Маринина интонация.
— Ты про «сежурку» помнишь? Тебе ее через две недели продлевать.
Итальянец в Канны собрался, там клиент. И выдвинул предложение на море сгонять. Он денек поработает, Маринка погуляет. Далее — уик-энд на Лазурном Берегу. Об одном забыли: о существовании Дениса.
— Я совершенно потеряна, когда Ноэля нет. Он мне нужен, понимаешь?
— Не понимаю. Денис звонил мне после твоей ночной отлучки и сказал, что может дров наломать.
Маринка молчала, сопела в трубку.
— Пускай ломает, что хочет.
— Я сперва на него погляжу, а потом ты куда-либо поедешь.
— Он не станет перед тобой вытанцовывать!
— Ты представила меня бездушным монстром или я ему мешаю?
Ноэль отказался знакомиться.
— Я бы просто в глаза ему посмотрел. Ты ведь дитя неразумное, тебя нельзя отпускать с кем попало.
— Еще скажи, что ты обо мне беспокоишься.
— Я о себе беспокоюсь. Если что — мне перед твоей мамашей отчитываться. Зараза в доме тоже не нужна.
Налоговики стали прощупывать «Эколук». Тибидох экстренное совещание в десять вечера созвал: поджал хвост, обещал задолженности выплатить. В три часа ночи разошлись, самое время посмотреть, что у Тибидошки со счетами — шпион их в папочку на соседнем компьютере копировал. Захватывающее чтиво, надо признаться.