Вчера с Тибидохом закончили поздно, но на последний сеанс в “Les Halles” успел. Фильм Гийома Кане, написано «триллер», какой триллер — чистая мелодрама, три бумажных носовых платка за два часа извел, подумал: а не превратился ли в слабонервного? Там у героя жену вроде как убили. Восемь лет он не может ее забыть и вдруг получает странный мэйл со словами: «Не говори никому». Она не погибла, но за ней следят. У него появляется смысл жить. В конце — сцена: она подходит к нему со спины, но он не оборачивается, это для него слишком — вот так сразу. Падает на колени и плачет (тут в ход пошел третий носовой платок).
Вышел из кино — будто пережил это.
В метро, под землю, не хотелось, не хотелось в свет и тепло. Доплелся до остановки ночного автобуса. Стоял ждал. Он прикатил: ярко освещенный, с удобными синими сиденьями. Устроился впереди, чтобы никого не видеть. Перед носом экран висел, показывал, кто вошел. Какие-то чужие люди… Ощущение, как в «Матрице», — между нами прозрачная стена, и их не слышно. Ехал, смотрел в окно — темные здания, здания. И вдруг понял: не стена это, а колпак безвоздушный, в вакууме ведь нет звуков, комфорт безмолвия.
Сюда только эхо доносится; малейшее эхо из прошлого оглушает… надо сидеть, все время зажавшись, «эхи» эти постоянно и внезапно налетают. Устал очень, очень устал…
— Marine! — молодежь возвращается с вечеринки, парень то и дело обращается к некой Marine. Еле сдержался, чтобы не оглянуться.
В метро раскрыл бесплатную газету — рекламка: выставка манги и рисунок в Маринкином стиле — парнишка с глазами на пол-лица.
Еще эхо: позолоченная картонная корона из “galette des rois”, пирога, который на День святой Епифании едят. Попадается тебе кусок с «бобом» — корона твоя. Маринка надела ее, села враскоряку: «Ква-а-а!» — изображая царевну-лягушку. Она такую лягуху на кафель в ванной перевела, обнаружив в бумагах, из Алма-Аты приехавших (тоже эхо — но из детства). Бросил корону в мусорку. Дома и без того призраки.
Мадам Бюиссон, хозяйка «Акации», сказала: «Захочешь — возвращайся. — И добавила: — Могу выдать бумагу, что живешь у меня. Вопросы с видом на жительство лучше решать в парижской префектуре». Марина-то ездила в Бобиньи, в префектуру своего девяносто третьего департамента, который, как известно, филиал Африки. Очереди там огромные — иные отважные в четыре утра приходят, чтобы в восемь первыми прорваться, — и персонал неласковый. Поблагодарила мадам, и тут скайп замигал. Денис сообщил, что вещи собрал, ходит — через коробки перешагивает. Мол, поскорее забери свое барахло. Ответила: