— J’m’en fous.
Ребенок адаптировался на сто процентов. «Наплевать» не скажет — только это свое “J’m’en fous”. И когда ругаешься с ней, она переходит на французский. Раньше русские книги читала, теперь дом завален местными журналами про peoples — ей жуть как надо знать, есть ли целлюлит у Бритни Спирс и в каком наряде была на вечеринке Пэрис Хилтон. Иначе не о чем с подружками говорить.
— Женя! Положи сыр на место! Франсуа мне уже сказал, что мы много тратим на еду!
— Я хочу есть! У меня становление организма! Переходный возраст!
Наскоро попрощалась с Мариной.
— А где ваш сын?
— Он разве не внизу?
Мадам Дель Анна в голубой байковой пижаме ток-шоу смотрит.
— Нет. Я по телефону в другой комнате говорила.
— Куда он пошел среди ночи… — Встала. — Вы поссорились? А что с Денисом?
— С Денисом все хорошо.
— Вот видишь, вам надо было расстаться, чтобы все осознать! Ноэль, видимо, понял… — Мадам Дель Анна потыкала в кнопочки телефона. — Не отвечает. Пойди посмотри — машина в гараже?
Гараж — большое подсобное помещение, склад бесполезностей. И еще там кот спит, у него персональная люлька. Только норовит, как сейчас, устроиться на капоте — тряпочкой предусмотрительно покрытом.
Хотелось одного: позвонить Корто и сказать, что с Ноэлем — всё.
«Мррау!» — кот проскочил в дверь и ломанулся наверх.
— В офис пошел, — заключила мадам Дель Анна. — Марина, от людей так запросто не уходят. Он же тебе близкий человек! Я про Дениса. Ноэля ты едва знаешь, как можно сравнивать эти два чувства?
— Я не думала, что эта встреча… так заденет…
— Да я еще ваших с Денисом детей крестить буду! А ты позвони ему — вдруг возьмет и приедет за тобой?
— Я не могу… не объяснившись с Ноэлем… Думаете, позвонить?
Поездка в Прагу все расставила по местам. Вернее, демаркационную линию провела: до и после. Встряхнулся: тамошние русские таскали повсюду, в самую гущу тусовки угодил. Вернулся — дом не показался пустым. Он был обычным — таким, как всегда. Здесь когда-то приземлялась Сью, потом Марина. Теперь не стало никого.
Но в этом отсутствии инородных тел обнаружилась позабытая прелесть. Безусловная свобода. Спокойствие.
Марокканку встретил — даже не захотелось ее уламывать. Забросил удочку: «Заходи, фильмов море есть». Она давай невинность изображать — к ее удивлению, настаивать не стал. И то — явится эта Азиза, а через полчаса братья нахлынут — Мохамед, Ахмед и Хамид, у каждого в руке по бейсбольной бите.
Возвращаясь от адвоката, размышлял: «А если Маринка вернуться пожелает?» Хотя трудно себе представить, что она после двухэтажного дома, пятой «бэхи» и шастанья по ресторанам воротится в Нуази щи хлебать. Это же прозрачно: будь макаронник покладистее, не устроила бы она концерт.