Оскар Рабин оказался худым приветливым человеком с бритой головой и в больших круглых очках. Дмитрий стеснялся, пил чай, отказавшись от вина, разглядывал столетний иконостас два с половиной метра в высоту. Тоже — рай. Сюда, в трехкомнатную квартиру на «Преображенке», семейство Рабина перебралось из лианозовского барака, где ютилось в комнате настолько сырой, что обувь покрывалась плесенью: барак когда-то строили для заключенных — прямо на земле, без фундамента. Слушая Рабина, Дмитрий подумал, что ему тоже недурно бы какие-нибудь мытарства пережить, для «биографии». Хотя мать-самодурка, холодная мастерская, провинциальная жизнь, работа на комбинате — все это не сахар.
— Вам надо показать свои работы Костаки.
Дмитрий очнулся. Костаки?
— Коллекционер, грек, живет в России, в канадском посольстве работает. По-русски говорит свободно, женат на советской… Как-то пришел ко мне в барак, выбрал две картины — спрашивает: «Сколько?» Я растерялся, выдавил: «Пятьдесят рублей… — и добавил: — Если для вас дорого, то я готов уменьшить цену вдвое».
Пятьдесят рублей! Начальник отдела кадров куда меньше платит.
— А он отвечает: «Ваши картины, дорогой мой, стоят гораздо дороже. Я не очень богат, но дам вам по сто рублей за каждую». На радостях подарил ему третью…
В эту минуту раздался звонок в дверь. И вошла Лидия.
На ней было кремового цвета платье мини — с короткими рукавами, глубоким вырезом и открывавшее ноги до такой степени, что Дмитрию в первую секунду показалось: девушка полуодета. И чулки — настолько тонкие, что можно подумать: ноги голые. Долгие худощавые ноги в босоножках на высоких каблуках. А это платье — узкое, по талии, с еле заметной вышивкой того же кремового цвета… Такого материала на комбинате отродясь не видали.
И потом, только потом было ее лицо. Вылитая Анук Эме, от которой он потерял голову в день, когда повел какую-то девицу на премьеру «Мужчины и женщины» Клода Лелюша. Те же распахнутые брови, ресницы бархатистые, прямой нос. Жесткое выражение лица — ему это нравится. Но прическа не как у Анук, а модная бабетта, высокий начес из кофейного цвета волос.
Лидию привел вертлявый антипатичный тип. Но выяснилось, что он ей никем не приходится, так, приятель. Она стюардесса, интересуется неформальным искусством. «Не все sky girls — безголовые красотки, — Лидия игриво посмотрела на Оскара Рабина и добавила: — Всё неформальное меня пленяет. В жизни только одна вещь должна укладываться в рамки…» «Какая?» — улыбнулся Рабин, и Дмитрий внезапно взревновал. «Картина», — Лидия изобразила в воздухе прямоугольную раму, глядя Рабину в глаза.