Написал про начало войны, разгром первых дней и недель. Про битву под Москвой, мужество обороняющих город. Барвенковский выступ и показную браваду Тимошенко. Про героев Сталинграда. Дошел до Курской Дуги. Перечислил всех командиров так или иначе показавших себя в войне, конечно, тех, что помнил! Устав, решил, надо попросить курева. Очень хотелось курить, привычка поганая сохранилась и здесь. Постучав в дверь, хотел уже садиться обратно, но дверь открылась, передо мной предстал тот же лейтенант.
- Слушаю! - коротко произнес он.
- Товарищ лейтенант, а мне можно курить?
- Сейчас принесу пепельницу, папиросы есть?
- Нет, откуда?
- Хорошо! И вышел.
Через пять минут вошел и поставил на стол стеклянную пепельницу, а так же положил пачку папирос и спички.
- Если не хватит, принесу еще. И вышел, закрыв дверь.
Посмотрев на закрытую дверь, я взял пачку и, достав папиросу, согнул мундштук. Раз пять, чиркнув спичкой, наконец, прикурил. Да! Это не сигареты из моего времени. Такой горлодер аж душу вынимает! Прокашлявшись, стал затягиваться не так сильно. Выкурив папиросу, прополоскал горло остатками чая. Интересно, сколько время, уже так темно на улице. Я сел и стал писать дальше. Закончил про войну. А что еще писать, какой смысл! Если война пойдет по другому сценарию, значит и после войны все будет не так, как было в моем времени. Будут спрашивать, расскажу, а писать не буду. Сидел и вспоминал то, что читал о войне и командирах. Под утро открылась дверь, и вошел лейтенант, принес чай и булочку. Я с удовольствием перекусил, и уснул прямо за столом.
Как ко мне входили, я не слышал. Разбудил меня майор, трясший меня за плечо.
- Извините, товарищ майор, заснул. Притомился что-то!
- Ничего, есть хочешь?
- Не откажусь.
- Сейчас принесут. Работу выполнил?
- Насколько знал, да. Вот все здесь.
- Отлично, на доклад. Поешь пока, и отдыхай. Может, еще нескоро понадобишься.
Майор собрал со стола все листы, спросив у меня в каком порядке их надо разместить. Я показал. Он сложил все в папку и вышел.
В дверях возник лейтенат, но уже другой.
- Сменили! - подумал я.
Мне поставили на стол поднос, на котором лежало печенье, хлеб, масло и стакан чая.
- Во блин, даже масло есть! Хотя, я ведь у сильных мира сего, у них все есть! Все это я прокрутил в мозгах.
С аппетитом позавтракав, я закурил. Не успел докурить, как вернулся Истомин.
- Сейчас умоешься, приведешь себя в порядок, и пойдем. Нас ждут.
- Лаврентий Павлович?
- Именно, он сам решил с тобой поговорить, а то, что ты написал, отвезет к товарищу Сталину.