Воспользовавшись лошадиным замешательством, Витька спрыгнул на мостовую и, оскальзываясь на залитых кровью камнях, бросился туда, где, неестественно раскинув руки, лежал, словно свергнутый с постамента памятник, неподвижный Элмар. Может же быть такое, что он еще жив! Если основную силу взрыва принял на себя грак… Господи, ну пусть, пусть он будет жив!
Он упал на колени рядом, отстегнул шлем и начал его стаскивать — медленно и осторожно, обмирая от мысли, что сейчас вместе со шлемом снимется и голова. Запоздавший отходняк от гномьих грибов, похоже, накатил в полную силу, и любые действия казались бесполезными, будущее — беспросветным, и винить в этом стоило только себя. Да разве был у него хоть один шанс успеть? Ведь мало того, что неудачник, так еще и идиот безнадежный. Если уж он собрался кого-то спасать, бедняге сразу можно венок заказывать….
Шлем наконец поддался и слез, обнажив безжизненное лицо с закрытыми глазами. Голова осталась на месте. Крови почти не было, только из уха на растрепанные, помятые шлемом волосы стекала тонкая струйка.
— Элмар! — позвал Витька без всякой надежды на ответ. Даже если Элмар жив, вряд ли он услышит… — Ну пожалуйста, ну твою же мать!..
— Это делается не так, — негромко и совершенно спокойно произнес кто-то у него за спиной.
Витька рывком обернулся, подхватив брошенный автомат и запоздало вспоминая про четвертого на крыше.
— Не стреляйте, — так же негромко произнес незнакомый человек в черном, даже не делая попытки поднять арбалет, который держал в руке. — Насколько я понимаю, вы — Виктор?
Кангрем молча кивнул. Человек шагнул вперед, стянул прикрывающую лицо черную повязку и присел рядом, коротко пояснив:
— Я — Флавиус.
— Фигасе! — изумился Витька. — Вы в курсе, что вас тут все потеряли?
— Да, — бесстрастно ответил пропавший министр, пытаясь нащупать пульс на шее поверженного героя. Да уж, кретин ты, Витек, первостатейный, и истеричка к тому же… Сам не мог додуматься…
— Я опоздал, — зачем-то покаялся Витька, хотя его никто не спрашивал, и вообще все и так было понятно.
— Я тоже, к сожалению, — эхом откликнулся Флавиус. — Кстати, вы были непростительно неосторожны. Вы пропустили четвертого.
— Спасибо, что вы не пропустили, — вздохнул Витька, сообразив, почему тот четвертый не подал признаков жизни. — Ну что там?
— Есть, — кивнул Флавиус. — Он жив. Но вряд ли сможет встать, не говоря уж о том, чтобы сесть в седло.
— Да это уже мелочи, как-нибудь управимся… может, стоит позвать на помощь кого-нибудь из храма?
— Там никого нет. Храм пуст. Во время оккупации священнослужители разбежались, опасаясь преследования, и вернуться еще не успели.