Они были настоящими друзьями, близкими и откровенными друг с другом.
Поэтому на вопрос Глеба Татьяна Геннадьевна начала со смехом перечислять всех, с кем был знаком ее выросший в Северогорске сын. Перечисление заняло много времени, на каждое ее предположение Глеб мотал головой или отвечал короткое «нет», и к тому времени, когда список закончился, он успел не только вымыть руки, но и съесть приготовленный матерью ужин.
— Все, — подняла руки Каширина, — сдаюсь. Больше никто в голову не приходит.
— С тебя фант, — улыбнулся Глеб. — Я встретил Сергея Михайловича Саблина.
Саблина? И что в этом такого? Начальник Бюро судебно-медицинской экспертизы живет в этом же городе, и город, хотя и не крохотный, но все-таки не Москва, так что нет ничего удивительного в случайной встрече. Каширина и сама постоянно сталкивается со знакомыми то в мэрии, то в салоне красоты, то в магазине, а то и просто на улице.
— Ну и что? — осторожно, даже с некоторой опаской спросила она.
— Мамуля, вся фишка в том, где и при каких обстоятельствах мы с ним столкнулись.
Он в подробностях рассказал ей об инциденте в спортбаре и о том, как смело и отчаянно ввязался Саблин в драку, о подъехавших милиционерах и об их совместном бегстве с места происшествия.
— Никогда бы не подумала, что Сергей Михайлович посещает такие заведения, — покачала головой Татьяна Геннадьевна. — Он мне всегда казался серьезным человеком.
Глеб, прищурившись, посмотрел на мать.
— Мамуля, а ведь он тебе нравится. А?
Она смешалась.
— С чего ты решил? Нет, он мне действительно очень нравится как начальник Бюро, тут и вопросов нет, но ты, как я понимаю, имеешь в виду несколько иной аспект?
— Ага, — Глеб широко улыбнулся. — Ты мне о нем рассказывала, когда он еще не был начальником Бюро. Помнишь? Я еще в областном ЭКЦ работал, а ты уже была здесь зампрокурора и так мне его нахваливала, уж так нахваливала, что я, признаться, уж подумал было… ну, короче, если что — я «за».
— Ты с ума сошел! — Татьяна Геннадьевна от души расхохоталась. — Ты о чем говоришь вообще, сынок? За что это ты, интересно, «за»?
— Да ладно тебе, он хороший мужик, я к нему специально присмотрелся после твоих рассказов. В общем, если ты надумаешь — я возражать не буду, пусть только он меня усыновит официально.
И расхохотался вслед за матерью.
Боже, как она любила такие вот уютные вечера и такие разговоры, которые не ведутся между матерью и сыном, а допустимы только между близкими друзьями! Как она любила смех Глеба, открытый, заразительный, при котором сверкали его белоснежные зубы и сияли зеленовато-серые глаза в обрамлении коротких, но очень густых и темных ресниц, создававших по краям век четкие, будто карандашом проведенные линии. Какой он у нее красивый! И какой добрый и покладистый!