Кеннет изучающе смотрит мне в глаза.
— Вы не хитрите?
Наклоняю голову набок.
— С какой стати мне хитрить? Что-то я не пойму, к чему вы клоните.
Кеннет качает головой.
— Ни к чему дурному, уверяю вас. — Он смотрит на бокалы. — Шампанское снова согрелось. Сходить за новым?
— Нет, спасибо. Мне больше не стоит пить.
Кеннет кивает.
— Мне тоже. — Он с полминуты двигает бокал от одной руки к другой и как будто собирается о чем-то спросить, но все не решается. Потом внезапно поднимает на меня глаза и интересуется: — А какой он, ваш муж? Что за человек, чем занимается?
Положительных качеств в Джонатане хоть отбавляй. Разговаривать о его несомненных достоинствах можно бесконечно, поэтому мне сейчас не приходится ничего выдумывать.
— Он преподает в университете, занимается наукой, дает частные уроки. С ним надежно, спокойно, довольно уютно. Таких пунктуальных, ответственных, честных и умных людей, как Джонатан, наверное, в целом мире раз два и обчелся, — говорю я.
На губах Кеннета появляется едва заметная саркастическая улыбочка.
— По-вашему, вам с мужем повезло?
— Естественно! — отчеканиваю я.
— На мой взгляд, жить с очень правильными людьми, у которых всему есть название и объяснение, скучновато.
Возмущенно подбочениваюсь.
— Зато такие никогда не подведут, на них можно во всем положиться!
— Положиться во всем нельзя ни на кого, — спокойно возражает Кеннет. — Даже на самого себя.
Усмехаюсь.
— Это зависит от человека. Вы, вероятно, такой, что не можете доверять даже самому себе. А я четко знаю, как в каком случае поступлю, поэтому-то жизнь и свела меня с порядочным Джонатаном.
— Вы уверены, что знаете все и настолько четко? — улыбаясь одними глазами, огонь в которых теперь таинственно мерцает, спрашивает Кеннет.
Я вдруг ясно чувствую, что не уверена совершенно ни в чем, и растерянно моргаю. Кеннет смеется.
— Не обижайтесь, но у меня создается впечатление, что ничего-то вы не знаете, как все обычные люди, — говорит он дружески и с возмутительной уверенностью.
— То есть как это — ничего? — вспыхиваю я.
Кеннет приподнимает руки.
— Ну-ну, только не злитесь, — ласково бормочет он. — Я имею в виду не совсем ничего, а ничего о будущем, о том, как вы себя поведете при тех или иных обстоятельствах.
Я сердито соплю, хоть от гнева уже не осталось и следа.
— Ну что мне сделать, чтобы вы повеселели? — с чарующей готовностью искупить свою вину спрашивает Кеннет. — Может, пригласить на танец?
Как раз начинается медленная мелодия, и я ловлю себя на том, что истосковалась по романтике и по танцам, но притворяюсь, что не горю желанием идти через весь огромный зал к танцполу. Корчу гримасу.