Но зари уже близился срок,
Да, зари уже близился срок,
Как вдруг появился над чащей
Туманного света поток,
Из которого вылез блестящий
Двойной удивительный рог,
Двуалмазный и ярко блестящий
Астарты изогнутый рог.
Я сказал: - Горячей, чем Диана,
Она движется там, вдалеке,
Сквозь пространства тоски, вдалеке,
Она видит, как блещет слеза на
Обреченной могиле щеке.
Льва созвездье пройдя, из тумана
К нам глядит с нежным светом в зрачке,
Из-за логова Льва, из тумана,
Манит ласкою в ясном зрачке.
Перст подняв, отвечала Психея:
- Нет, не верю я этим рогам,
Не доверюсь я бледным рогам.
Торопись! Улетим поскорее
От беды, угрожающей нам!
Затряслась; ее крылья за нею
Волочились по пыльным камням.
Зарыдала; а перья за нею
Волочились по грязным камням,
Так печально ползли по камням!
Я ответил: - Нас манит сиянье,
Все твои опасения - бред!
Все твои колебания - бред!
Надежду и Очарованье
Пророчит нам радостный свет.
Посмотри на сияющий свет!
Крепче веруй ты в это сверканье,
И оно нас избавит от бед!
Положись ты на это сверканье!
Нас избавит от горя и бед
В темном небе сияющий свет!
Целовал я ее, утешая,
Разогнал темноту ее дум,
Победил темноту ее дум.
Так дошли мы до самого края.
Видим: склеп, молчалив и угрюм,
Вход в него молчалив и угрюм. -
Что за надпись, сестра дорогая,
Здесь, на склепе? - спросил я, угрюм.
Та в ответ: - Улялюм... Улялюм...
Вот могила твоей Улялюм!
Стал я сразу печальный и серый,
Словно листьев сухой хоровод,
Словно прелой листвы хоровод.
Я вскричал: - Одинокий без меры
Был октябрь в тот мучительный год!
Видел я этот склеп... этот свод...
Ношу снес я под каменный свод!
Что за демон как раз через год
Вновь под тот же привел меня свод?
Да, припомнил я волны Оберы,
Вспомнил область туманную Нодд!
Да, припомнил я берег Оберы,
Вспомнил призраков в зарослях Нодд!