У меня тоже мелькнула идея, что лучше бы мне не показываться им на глаза и подождать, пока они оправятся естественным путем.
Но в итоге я решил, что это плохая идея.
Я был единственным, с кем они могли говорить о произошедшем. Конечно, их состояние со временем улучшится. Но никогда они не смогут восстановиться полностью.
Но по крайней мере я их простил.
Это несомненно.
Я ходил к ним целую неделю. Один раз семья Ирохи-сан хотела меня прогнать, но она сама вышла и остановила их. Мать Юри-сан принимала меня тепло, хотя и не знала всех обстоятельств.
Мои разговоры с ними были почти исключительно однонаправленными, но я продолжал и продолжал говорить. В частности, я рассказал о последнем раунде, когда я был игроком, причем несколько раз.
Я смутно чувствовал:
как только они восстановят свои отношения друг с другом, они освободятся наконец от «Игры бездельников». Они победят «шкатулку».
Поэтому я настойчиво пытался вернуть их дружбу, которую видел в последней игре.
Не знаю, помогли ли им мои частые визиты в течение недели. Но они снова начали ходить в школу.
Ироха-сан лишь здоровается при встрече, но Юри-сан теперь частенько забегает на переменах, чтобы поболтать.
Они обе все еще не верят, что помирились в последнем раунде.
Ничего удивительного. В отличие от ситуации в последнем раунде, сейчас их отношения полностью разрушены. Восстановить их с пепелища будет совсем непросто.
Но все равно я в этих девушек верю.
Верю, что рано или поздно они вновь начнут доверять друг другу.
Ведь я же знаю, как они друг другу дороги.
✵
– Ты уже говорила с Ирохой-сан?
Юри-сан, медленно покачав головой, коротко ответила:
– Нет пока.
– …Мда, наверно, это непросто.
На мои слова она лишь улыбнулась.
– Отонаси-сан можно лишь позавидовать.
– …Потому что она не помнит игру, да.
– Не только.
С улыбкой на лице Юри-сан пояснила:
– Я слегка завидую, потому что ты ценишь ее больше всего, Кадзуки-сан.
И вдруг из глаз Юри-сан потекли слезы. Это правда было неожиданно, и она сама явно сбита с толку, потому что она это не специально. С того самого дня, как закончилась игра, Юри-сан льет слезы без всякого смысла, как будто ее кран сломался. Ни следа не осталось от прежней профи по управлению слезами.
Поскольку я уже привык к ее внезапным слезам, я самообладания не теряю.
Юри-сан произнесла, по-прежнему продолжая улыбаться:
– У-хе-хе, я опять плачу…
Но сейчас в ее лице нет уныния.
– Ей действительно можно позавидовать. Ведь именно потому, что она так дорога тебе, у нее и не осталось воспоминаний об игре, да? Ты сделал все, что только мог, чтобы защитить Отонаси-сан, и поэтому ей не пришлось становиться игроком и страдать в результате.