В иллюзий замок я намерен
Уйти до страшного суда
И увести в лазурный терем
Мое печальное дитя!
Не бойся, замок мой не тесен,
Он был всегда отчизной песен,
И теремок его не страшен
Среди кольца лазурных башен.
Не знает золоченых рамок
Мечты волшебный этот замок,
Не знает рабского ярма,
Хотя и он моя тюрьма!
Подъемли взор: дом необъятный
Лазури тысячепалатный
Ты видишь там, – то терем твой!
То нам завещанный покой!
Там вечный, чистый и пригожий
На маем постланное ложе
Придет к избраннице жених.
И псалмопевца райский стих
Дитя земли обворожит,
Что в пухе розовом лежит,
Что тучек алых покрывало
От взоров жениха скрывало.
Но он, склонясь к ее плечу,
Поднимет легкую парчу
И, рядом опустясь легко,
Устами красное ушко,
Плененное волной кудрей,
Освободит и скажет ей:
– Я неиспепелимый Феникс,
Царевна, твой смиренный пленник!
И я люблю неугасимой,
Рожденной долгой-долгой схимой
Любовью милую тебя!
Верижник нищий бытия
Для изначального напева
К Эдема голубым садам
Тебя, искупленная Ева,
Привел, как праотец Адам.
Души возлюбленной напиток
Испей: она святой Грааль,
Очей неизъяснимый свиток
Читай: в них умерла печаль!
Неугасимые лампады
Мы перед ликом Божества,
И, опьяненных от услады,
Нас рая свежая трава
Сокроет от очей завистных,
Познанья горечью нечистых.
Но прародителями тлену
Возлюбленных не выдаст рай;
Его колеблемую стену
Вороний не пронижет грай:
Познанья дерево с корнями
Мы вырвали из белых туч
И с ядовитыми плодами
Скатили по уступам круч!
Еву создал для Адама
Зодчий мира Саваоф,
Мир же – радужная рама
Эроса священных строф!