Кое-кто говорит — слащавое чтиво.
Но на меня подействовало терапевтически.
Я никогда не могла простить себе словесного одиночества в Сети в течение долгих-долгих лет.
Ничего не вышло. Было множество слов.
Моих, не моих.
А читая, я улыбалась воспоминаниям.
Как будто читала архив.
Странно.
Чувства пошлы. Но кто сказал, что все в жизни должно достигать вершин артистизма?
Вот я и листала страницу за страницей.
Знаю, какие они на вкус, эти слова.
Знаю, как они пахнут, как искушают, как ранят.
Один из романов. Слащавый.
Тогда откуда же такая улыбка? Неужели я всегда такая циничная?
Смеюсь над словами.
Это всего лишь слова.
Но какие!
Помню свое начало в Сети… всего-то пять лет назад. Помню свое начало в icq — версия, кажется, 98-бета. Нахлынули воспоминания.
Боже, кусок жизни…
Поздравляю с книгой.
Производит впечатление и остается в человеке надолго. Во мне осталась.
И поздравляю с мастерским вплетением научных знаний в ткань повествования.
Это тоже впечатляет.
Катажина Скшипек-Луковская (e-mail: [email protected])
Откуда берутся такие люди, как Вы? Как мой Михал? Как моя мама??
Мне пока еще не слишком много лет, и, несмотря на это, у меня сложилось впечатление, что все это я уже пережила и ничто больше не имеет смысла.
Книги. Обожаю их, читаю килограммами все, что попадает в руки. На площади Вильсона в Варшаве есть такой маленький магазинчик с дешевыми книжками. Мне не следовало бы туда ходить, потому что всегда трачу там все деньги, сколько есть. Не могу удержаться ни от того, чтобы зайти туда, ни от покупки. (Какое счастье, что там нет порта для считывания кредитных карточек!!)
Вчера купила две книги. Одну — Вашу, а другую — «Парфюмера» Зюскинда. Это ничего, что сегодня останусь без обеда, обойдусь. У меня другой голод — на чтение, которое действительно очищает душу. Красное вино и грусть. Рассудок и сердце. Он и она. Обоняние и слух. Одиночество. Депрессия, о которой люди стыдятся говорить.
Михал открыл мое сердце несколько месяцев назад.
Рассудок быстрее освободился от депрессии — учеба, книги, баскетбол и моя мама помогли ему. Сердце совсем не хотело делать этого.
Моя история вовсе не такая интересная, чтобы ее описывать. Ну, любовь, такая сильная и несокрушимая, что капитулировала при первом испытании. А я такая покорная и гордая одновременно, чтобы позволить ей уйти и отказаться от того, что успело родиться. Депрессия пришла значительно позже, а я, все еще покорная и гордая, позволила поместить себя в больницу и вылечить разум зрелищем чужих болезней.
Он разбудил сердце таким невероятным спокойствием духа, какое я нашла у Вас, писателя, рыбака, ученого, творца, человека, — личности, интересующейся миром (тем, что человека окружает, и тем, что у человека происходит внутри).