.
Я прильнула к нему, думая о том, что похвала, которую я получила из уст Арчибальда Кастера, и вся слава от этой находки меркнут перед словами Алекса. Его мнение единственное имело значение.
Тем вечером у нас был роскошный ужин, и даже привкус дыма костра, появившийся у телячьей отбивной, только придавал ей некую пикантность. Алекс непринужденно болтал с моими помощниками, заставляя их смеяться над шутками и ошибками, которые он совершал, играя роль антрополога в фильме, пока не приехала я и не внесла коррективы. Но когда пятеро студентов взяли несколько бутылочек «Бордо» и предложили устроить вечеринку возле места раскопок, Алекс отказался. Он взял бутылку вина и протянул руку, чтобы помочь мне встать, как будто мы обо всем договорились заранее.
Он застегивал палатку, а я стояла к нему спиной, глядя на свою расческу, зубную щетку и тюбик зубной пасты рядом с треснувшей раковиной. Я что-то должна была сказать Алексу, но не помнила, что именно. Его руки замерли у меня на талии.
— Да что это с нами: со мной и с тобой, с палатками и Танзанией?
Невозможно было не вспоминать ту, первую ночь, когда мы занимались любовью, — без танцующих оранжевых бликов костра, под гул ветра, гуляющего между холмами, и тяжелые черные складки африканской ночи лишь теснее прижимали нас друг к другу.
Мы слились воедино, как начинаются в Центральной Африке дожди: быстро, без предупреждения, принося с собою ярость такую сильную, что все дни, пока льет дождь, смотришь в окно и сомневаешься, будет ли когда-нибудь земля прежней. Потом мы лежали в объятиях друг друга, полураздетые, мокрые от пота, и наши пальцы неустанно гладили обнаженные участки тела, только чтобы не разрывать связь.
Мы пили вино прямо из бутылки, глядя на языки костра с ленивой удовлетворенностью, возникшей от осознания того, что будет новый, медленный, более сладкий раз. Я бездумно гладила запястье Алекса.
— Для меня это много значит, — призналась я, — твой приезд сюда.
Алекс поцеловал меня в ухо.
— А почему ты думаешь, что я сделал это ради тебя? — спросил он. — Три недели воздержания — сущий ад.
Я улыбнулась и закрыла глаза, а потом замерла и села. Воздержания… Неожиданно я вспомнила, что забыла сказать Алексу.
Когда я распаковывала свои вещи в Танзании, то поняла, что забыла дома противозачаточные таблетки. Сперва я подумала, что получу рецепт здесь, если у них вообще есть аптеки, а после сообразила, что нахожусь от Алекса на другом конце света и у меня слишком мало шансов забеременеть. Но теперь, когда Алекс здесь, нет никакой гарантии