— Все, пора, — сказала я. — Звонок стоит кучу денег.
— Позвони мне в четверг после вашей встречи.
— Офелия…
— В четверг.
Я закрываю глаза.
— Посмотрим, — отвечаю я. — Ничего не обещаю.
Я еще никогда не видела столько людей, которым платили за то, что они ничего не делают. Люди сидели на земле, на складных стульях, на валунах. Повсюду краны с огромными камерами и извивающиеся провода. Перед переносной аудиосистемой с разноцветными кнопочками и рычажками сидел мужчина в наушниках. Говорили все. Джорджа с Эдвардом нигде видно не было, и казалось, процессом никто не управляет.
Я уже привыкла к тому, что меня посылают в безлюдные места, где я не знаю ни души, но здесь я была явно не в своей стихии. Куда бы я ни ступила, как сразу запутывалась в каких-то проводах, а потом еще налетела на мужчину, который нес кучу париков и головных уборов, и сбила его с ног.
— Боже мой! — воскликнула я. — Сейчас я вам помогу.
Но он только с неодобрением посмотрел на меня, быстро все собрал и поспешил прочь.
Я подошла к женщине, сидевшей на высоком складном кресле, на котором было написано «Сценарист».
— Прошу прощения, — обратилась я к ней, — я ищу режиссера.
Она вздохнула, но даже не оторвала взгляда от открытой папки-скоросшивателя, лежавшей на коленях.
— Вы не одиноки, милочка, — ответила она и сделала пометку красным карандашом, а потом позвала кого-то по имени и помахала, подзывая его к себе.
Я сделала реверанс и слилась с толпой людей с пристегнутыми к ремням рациями. На столе лежала стопка сценариев.
— «По Его образу и подобию», — прочла я вслух, проведя рукой по эмблеме «Уорнер Бразерс» внизу страницы.
— Я могу вам помочь?
Передо мной, нетерпеливо притопывая, остановился какой-то человек. Он буквально вырвал сценарий у меня из рук.
— Я ищу Берни Рота, — ответила я. — Режиссера.
Мужчина презрительно ухмыльнулся.
— Как будто я не знаю, кто он такой! — Он щелкнул пальцами, привлекая внимание крепких парней, которые как раз пронесли мимо нас тяжелую черную веревку. — Эй, куда вы это понесли? Я же сказал, что это должно лежать за палаткой!
— Подождите! — окликнула я, когда он поспешил к ним. — Берни Рот?
— Одну минутку! — Он остановился. И крикнул в спину двум парням с веревкой: — За палаткой!
Я швырнула свой рюкзак на стол, надела на голову бейсболку цвета хаки и решила: если Магомет не идет к горе, то я дождусь, пока гора сама придет к Магомету. Рано или поздно кто-то попытается меня разыскать. Я села, опираясь спиной о высокое дерево и подтянув колени к груди.
И задумалась об Алексе Риверсе. Я, разумеется, знала, как он выглядит: он каждый месяц, по крайней мере так казалось, появлялся на обложках журналов. Он был, если одним словом, великолепен. Его короткие каштановые волосы отливали золотом. У него был решительный квадратный подбородок с ямочкой. И полные, благородные губы, которые всегда выглядели так, будто Алекс скрывает какую-то тайну. А от его глаз, благодаря которым он и прославился, невозможно было оторваться. Цветом они были как трещина на серебристой поверхности зеркала, и когда вы смотрели ему в глаза, даже на рекламных снимках, можно было поклясться, что вы, как в зеркале, видите в них свою душу.