В Макарове дер Шойшвин остался до смерти своей жены, и за это время нисколько не изменился. Черной оставалась его борода, гладким — лоб. Похоронив жену, он попрощался со всеми родными, сказав, что направляется к могиле Браславского раввина, в Умань. А наедине, сыну Хацклу, рассказал, что исчезает навсегда.
— Он обнял меня и сказал: «не ищи меня, Хацкелэ. Я должен ходить всю жизнь, и она еще долго не закончится». А я спросил: татэ, или ты тот Вечный еврей, про которого гоим рассказывают сказки? И он ответил, что таки он это и есть, и еще, что он самый настоящий Каин, сын Адама. А я ему сказал: нo Каин ведь не еврей, он жил до Авраама? А он мне сказал, что он таки не был евреем вначале, а потом пошел и сделал брис и гиюр, и стал настоящим евреем, и что он был знаком с самим Моисеем и видел, как он писал Тору. А потом он мне сказал, чтобы я ему не совсем верил, потому что такого не бывает, нo что это все равно правда. Ну, я и верю, что это правда.
…Те же слова, которые он говорил Боре в тридцать девятом, он повторял внуку Бори в девяносто шестом. Аскольду Иосифовичу было девяносто пять лет, он похоронил сестру и жил один в ее квартире, в доме престарелых в городе Раанане: раз в неделю к нему приезжала тетя Неля, «маленькая Нехама» — проверить, все ли в порядке. В своих метаниях Володя добрался даже туда, и три дня жил под его опекой. Аскольд Иосифович был очень болен и не вставал с инвалидного кресла, нo понимал все.
— Посмотри, Волыня, на вот эту фотографию. Это журнал «Огонек» за июнь сорок второго. Вот на этой фотографии фронтовики, видишь? Третий слева, прочти, что написано? Я сейчас уже слепой совсем, нo там так написано: Иосиф Абрамович Шерешевский. Я точно помню, какой он был, это точно он. Я когда увидел фотографию, думал, что сейчас умру. А Тилэ уже была здесь, в Эрец-Исроэл, и некого было спросить. Я потом пошел в бюро, выяснял, таки был такой Шерешевский, нo пропал без вести. Так я думаю, что это он не умер, а… как это говорят… исчез, и сейчас просто имеет другое имя — может, совсем другое, не Иосиф и не на ту букву даже. Ты меня понимаешь? Они все будут от меня смеяться и говорить, что я выжил с ума. Но я не выжил с ума, я ведь даже не дурачок в капюшоне, я настоящий а йолд фун Макаров, у меня ума нету совсем, никогда не было… а мой папа еще будет жить, когда я давно буду в земле, потому что его сам Бог сделал на-ве-нод, чтобы у него никогда не было никакого покоя. Ты если его увидишь, скажи, что я его помню, да?
Володя внимательно смотрел на фотографию, и лицо ему казалось очень знакомым.