Вернувшиеся с прогулки инженеры сидели в кафе-беседке и обсуждали мировые проблемы. С красной коровы перешли на другие глобальные явления, все, как одно, указывающие на близкое светопреставление.
— А вы читали Фрэнсиса Фукуяму? — спросил рыжий электронщик Ярон.
— Я читаю только двоичный код, — ответил микропрограммист Давид. (Хохот за столом).
— Я серьезно. Это такой историк, он говорит, что в нашем поколении история кончается.
Гила из отдела кадров хмыкнула:
— А дальше что будет, география? (Хохот за столом).
— Дальше не будет ничего интересного. Это Фукуяма так утверждает, — сказал Ярон.
— Этот ваш Фудзияма ничего не понимает, — возразил алгоритмист Менаше. Он был в черной ермолке-кипе, и из-под его футболки торчали кисточки-цицит. — Все, о чем он говорит, предсказано в священных книгах. Просто скоро придет Мессия, и мы видим признаки его приближения. — Хохот за столом. — Да нет, он правда придет, вы увидите!
— А как это отразится на бирже? — спросил толстый завлаб Гавриэль.
Руэл, вместе с Володей прислушивавшийся к разговору, вдруг подал голос.
— По этому поводу есть старая история. Один богатый еврей спросил Гершелэ из Острополя, как, по его мнению, приход Мессии отразится на его богатстве, ведь после конца света не будет денег. Гершелэ ответил: «Бог наших предков, который спас нас от фараона, от Амана, от Римской империи и от погромов, спасет тебя и от Мессии!».
За столом раздался не то, чтобы хохот, а скорее смех — не оглушительный, но несомненный. Люди смеялись и размышляли. Разговор прекратился, нo настроение было хорошее. Довольный Руэл прислонился к спинке деревянного стула и повернулся к Володе:
— Так о чем мы разговаривали?
Володя не помнил, о чем.
— Знаешь, Руэл, я не знаю, кто такой Фукуяма и что он пишет, но, по-моему, история действительно кончается.
— С чего вдруг?
— Посмотри, как стремительно все меняется вокруг. Вот, технологическое развитие, например: сто лет назад еще жили так же, как двести лет назад.
— Ну, не совсем…
— Нет, Руэл, я знаю, что был технический прогресс, нo согласись, что скорость увеличивается. Скоро технология будет устаревать еще до того, как ее начнут претворять в жизнь.
— Я думаю, Володья, что до этого еще далеко. Ты мне сейчас скажешь, что все закончится к 2000 году, как пишут в журналах.
— К 2000, может, и не закончится, нo продержится немногим дольше. Посмотри, Руэл, воевать тоже стало невозможно: на обеих сторонах репортеры с камерами, у солдат сотовые телефоны, Интернет повсюду…
— Может, научатся жить в мире?
— Для этого технологии недостаточно.