– Что нам делать, отец? Теперь-то ты должен поверить в то, что я не имею никакого отношения к беременности Адели.
Крупный, похожий на воина мужчина невесело вздохнул.
– Я не могу сомневаться в твоем слове, Хью. Но нам следует выяснить две вещи. Кто был отцом? И кто убил ее своим бестолковым вмешательством?
Хью мрачно кивнул.
– Мы должны узнать это – и как можно скорее! Я не шутил, когда сказал, что лишу жизни обоих.
Лорд Феррарс положил руку на широкое плечо своего сына, пытаясь сдержать его.
– Ты должен быть осторожен, Хью, Мы, Феррарсы, пользуемся большим влиянием в этой части Англии, но мы не должны полагать, что можем поступать, как нам заблагорассудится, не считаясь ни с чем. Если мы найдем негодяев, лучше будет передать их в руки правосудия. Потому что с каждым необдуманным и своевольным поступком, на который должны будут закрывать глаза стражи закона, мы попадаем все в большую зависимость от них. Я желаю, чтобы в этой стране мне, не колеблясь, оказывали услуги.
Хью скривился.
– Но закон ничего не может сделать с мужчиной, если от него забеременела женщина. В противном случае мы все сидели бы в тюрьме!
– Это правда, – медленно произнес его отец, – но есть и другие способы отомстить, не подвергая себя опасности.
Хью вскочил на ноги и, подобно молодому аптекарю на другом конце города, принялся мерить шагами комнату. Он уже изрядно выпил сегодня вечером и теперь остановился у стола, чтобы одним глотком осушить полпинты медовухи. Его жесткие светлые волосы и короткая шея вполне соответствовали его драчливой натуре.
– Отец, на карту поставлена моя честь! На Пасху я должен был жениться на привлекательной женщине из достойной уважения семьи. А сейчас я не только лишился невесты, но и скоро стану посмешищем доброй половины Англии, из-за того что мне наставили рога, когда я еще даже не дошел до алтаря. – Он в бешенстве ударил себя по ноге привычной к мечу рукой. – Каким-то образом должен же я получить удовлетворение за это двойное оскорбление! Мне нужно кого-нибудь убить!
Его отец открыл было рот, но его прервал стук в дверь. Сквайр Хью, лежавший в вестибюле в компании кувшина с элем, вмещавшим добрый галлон, отпер ее и впустил Реджинальда де Курси, закутанного в накидку из толстой саржи, запорошенную снегом.
Их расставание в тот день в монастыре. Святого Николаса никак нельзя было назвать дружеским, и Гай Феррарс с сыном встретили посетителя холодно. Однако неожиданно перед ними помахали оливковой ветвью.
– Я пришел извиниться за свое поведение сегодня, – произнес де Курси дрожащим от волнения голосом. – Я был вне себя от горя и отчаяния. Думаю, что все мы в пылу спора обменялись необдуманными словами, и я, со своей стороны, сожалею о них.