Гвин посмотрел на двух животных.
– Вы хотите сказать, что с ними ничего не случилось?
– Ничего, и похоже, им даже понравилось угощение.
Сообразительный Томас решил подвергнуть сомнению результаты опытов.
– Как давно они съели пищу, и откуда нам знать, что эти твари так же подвержены действию ядов, как и люди?
Аптекарь поставил клетки на пол позади прилавка.
– Я дал им еду и вино примерно через час после вашего визита сегодня утром, так что это произошло как минимум шесть часов назад. То есть времени, чтобы яд подействовал на столь маленьких животных, прошло более чем достаточно. Что же касается действия на людей, то существует только один способ проверить это. – Он схватил кубок с подноса и, прежде чем они смогли остановить его, осушил вино, которое до половины наполняло серебряный кубок. – Вот так! Если я потеряю сознание и умру, тогда вы будете знать, что я ошибался. – Троица на мгновение замерла. Затем Томас перекрестился и принялся внимательно наблюдать за Николасом, словно стараясь заметить первые признаки того, что тот вот-вот впадет в кому и начнет дергаться.
– Итак, что же случилось с Годфри Фитцосберном? – голосом, напоминающим скрип заржавленных петель, поинтересовался коронер.
Николас пожал плечами.
– Или он получил яд откуда-то еще, может быть с другой испортившейся пищей, или постигшее его несчастье свершилось по воле Господа нашего – апоплексический удар либо еще какая-нибудь естественная болезнь. Такое бывает.
Именно это говорил и брат Саульф, вспомнилось Джону, хотя в тот момент он счел это невероятным.
– Фитцосберн вскоре нам сам обо всем расскажет, похоже, он приходит в себя, – хмуро произнес он. – А теперь, Николас из Бристоля, у меня к вам есть еще одно серьезное дело.
* * *
– Разумеется, он наотрез все отрицал, как и следовало ожидать.
Джон посвящал Матильду в события дня, пока они готовились к банкету в замке Эксетер. Его супруга в очередной раз полдня провела в обществе похожей на хорька Люсиль и теперь была обряжена в новое платье из желтого шелка, в круглом вырезе которого виднелась белая батистовая сорочка. Огромные рукава, узкие под мышками и расходящиеся колоколами у кистей, были снабжены плетеными косичками, свисавшими почти до земли. Нынешним вечером Матильду украшала простая льняная мантилья, обрамлявшая снизу ее лицо. Сверху же на голове у нее красовалась густая вуаль, укрепленная на лбу барбетом – льняной лентой, которую ввела в моду старая королева, Элеонора Аквитанская.
– Ты арестовал его? – поинтересовалась она, разрываясь между желанием узнать подробности последнего городского скандала и необходимостью привести себя в порядок для великого события в Рогмонте.