У костра Ральф Морин что-то тихо втолковывал своему сержанту, потом оба подошли и негромко заговорили с шерифом, который нетерпеливо качнул головой. Подобно де Вулфу, Морин считал сегодняшнюю затею бессмысленной и вредной – не потому, что он имел что-либо против пытки как таковой, поскольку это был освященный веками метод поддержания закона, а потому, что считал ошибкой применять ее к сыну такого влиятельного человека, как Джозеф из Топшема.
Габриэль, повинуясь команде своего начальника, подошел вплотную к Эдгару и одним движением разорвал его тунику от шеи до пояса, спустив лохмотья с плеч юноши.
Эдгара, теперь уже истерически визжащего и вырывающегося из рук двух солдат, которые равнодушно удерживали его за локти, подтолкнули ближе к огню, Стиганд вытащил из костра прут и с профессиональным интересом принялся изучать раскаленную докрасна крестовину. Он плюнул на нее и с явным одобрением выслушал резкое шипение.
– Я спрашиваю тебя снова и в последний раз, Эдгар из Топшема, – нараспев протянул шериф, – ты признаешься в отравлении Годфри Фитцосберна?
– Да поможет мне Господь! Как я могу признаться в том, чего не совершал? – пронзительно выкрикнул молодой человек, видя, как внушающий омерзение тюремщик, удовлетворенный накалом своего прута, приближается к нему, нацелившись в грудь раскаленной крестовиной.
– У нас много железа – и костер горит хорошо, – небрежно заметил Ричард.
Клеймо оказалось уже так близко к телу молодого человека, что волоски у него на груди завернулись от жара, когда позади раздался крик:
– Стойте! Это не он. Он ничего не знает об этом!
Стиганд заколебался, и шериф сделал ему знак отойти. Все дружно обернулись и посмотрели в сторону входа, где между двумя стражниками стоял Николас из Бристоля.
– Отпустите Эдгара. Я признаюсь в отравлении – и во многом другом.
* * *
В сгущающихся сумерках Джон вышагивал рядом с Нестой по верху городской стены, протянувшейся между башнями Южных и Водных ворот. После трудного дня на постоялом дворе ей захотелось подышать свежим воздухом, и они прогуливались по бастиону за зубчатой стеной, подобно юным влюбленным, держась за руки. Погода улучшилась, и, хотя по-прежнему было холодно, в облаках на западе появились разрывы, сквозь которые заходящее солнце окрашивало горизонт в розовые тона. Неста намотала на голову зеленый шарф и надела толстую тускло-коричневую шерстяную накидку до пят.
– Они повесят его конечно? – спросила она, когда они остановились полюбоваться закатом.
– Скорее всего – а может быть, предложат ему, судебный поединок либо испытание огнем или водой. Кто-то все равно лишится жизни, так или иначе, – согласился Джон, обнимая ее за талию. – Но ситуация сама по себе странная, и все зависит от того, что случится с Фитцосберном.