– Не видел ли кто-нибудь чего-либо предосудительного в окрестностях собора прошлой ночью? – требовательно спросил Джон де Вулф. Строго говоря, вся территория вокруг собора, за исключением тропинок, не входила в юрисдикцию города, подпадая под церковные законы, но Джон де Алекон сказал ему что епископ отказался от права опротестовать требования коронера там, где речь шла о смерти. Ответа на его вопрос не последовало ни от Пико, ни от тех двух мужчин, которых он назвал.
Всегда предпочитающий говорить прямо, без обиняков, Джон тяжелым взглядом уставился на Реджинальда де Курси и Хью Феррарса, которые бок о бок стояли в переднем ряду. – Мне доложили, что вы двое, джентльмены, находились вне своего жилища в этом районе прошлой ночью. Это правда?
Хью Феррарс подскочил, словно его ткнули шилом в мягкое место.
– Что? Вы понимаете, что говорите, коронер?
Де Вулф не сводил с него мрачного взгляда.
– Я знаю, о чем говорю, сэр.
Хью выглядел так, словно его вот-вот хватит удар.
– Скажите мне, какой негодяй рассказал вам эту басню! – завопил он.
Его отец отреагировал столь же мгновенно:
– Де Вулф, вы сошли с ума? Что это за ерунда? – Лицо его приобрело красновато-коричневый оттенок, и оба, отец и сын, бросились к краю помоста и встали напротив коронера и шерифа.
Среди внезапного оживления в зале де Курси тоже подал голос протеста, громко отрицая свою вину, и присоединился к остальным у края помоста.
Ричард де Ревелль, для которого все происходящее оказалось полной неожиданностью, вскочил на ноги и набросился на коронера:
– Ты не можешь обвинять людей публично! – прошипел он. – Кто поведал тебе подобные клеветнические сведения?
Какое-то мгновение Джон терпел все эти возмущенные крики, затем воздел руки над головой и голосом, который можно было услышать в соборе Святой Сидуэллы, проревел:
– Тихо, вы все!
Его вспышка гнева была столь драматической, что воцарилась мгновенная тишина, которой он воспользовался, чтобы объясниться, впрочем, довольно резким тоном:
– Я никого не обвиняю. Но ко мне поступила информация, не обратить внимания на которую я не имею права. Я задал простой вопрос, который требует простого ответа. Шли ли вы, Реджинальд де Курси, и вы, Хью Феррарс, через территорию собора вчера поздно вечером?
Красный от гнева, молодой Феррарс с яростью встретил его взгляд и завопил, заглушая гул голосов:
– Нет, не шел, черт меня побери, сэр коронер! Вы слишком увлекаетесь безосновательными обвинениями. Клянусь Христом и Марией, Божьей матерью, и Святым Петром – и еще любыми святыми, которых вы знаете, – прошлой ночью я пьянствовал в половине таверн Эксетера – и ни одна из них не находится поблизости от территории собора!