Этот остроумный ответ вызвал взрыв оскорбительного смеха, но Джон не улыбнулся.
– И, без сомнения, вы очень кстати обошли добрую половину города, занимаясь этим, а?
– С дюжиной свидетелей, которые кутили со мной и готовы подтвердить это, – сердито парировал Хью.
Его отец устремил дрожащий палец на коронера.
– Вы пожалеете об этом, де Вулф. Ваш язык вас погубит.
Джон проигнорировал угрозу и перевел свое внимание на де Курси, лицо которого также пылало от гнева.
– Вы утверждаете то же самое, сэр Реджинальд? Я прошу только ответить «да» или «нет», на этой стадии речь не идет о каких-либо обвинениях.
Де Курси был вне себя от бешенства.
– Чтобы решить это раз и навсегда, выслушайте меня, коронер. – Он вытащил кинжал из ножен на поясе и вознес его над собой. Гвин двинулся вперед, думая, что он собирается пронзить им коронера, но вместо этого де Курси взял кинжал за лезвие и поднял высоко над головой. – Этим знаком креста я клянусь – первый и последний раз, – что провел весь вечер дома у своего очага, пока не отправился в постель. – Он опустил клинок и вдел его обратно в ножны, потом повернулся на каблуках и вышел вон, в открытых дверях холодный ветер на мгновение облепил его коричневую накидку вокруг его ног.
Словно для того, чтобы подчеркнуть свое презрение, оба Феррарса, шагая в возмущенном негодовании, последовали за ним, даже не взглянув на коронера.
Бросив убийственный взгляд на своего зятя, шериф сбежал с помоста и поспешил вслед за ними.
Остаток дознания прошел довольно вяло после такого драматического взрыва. Жюри присяжных вынесло неизбежный вердикт об убийстве, совершенном неизвестным лицом или лицами, и все потихоньку покинули зал, включая Годфри Фитцосберна, которого на носилках перенесли через дорогу в больницу собора Святого Джона, где ему предстояло ожидать захоронения на территории собора, там, где он встретил свою смерть.
Глава двадцатая,
в которой коронер Джон устанавливает правду
На следующее утро коронер сидел в своих спартанских апартаментах в замке Рогмонт, пребывая в довольно унылом расположении духа. Он чувствовал, что ничего не достиг проведением вчерашнего дознания, если не считать обострившегося антагонизма между ним, Феррарсами, де Курси и шерифом.
– Полагаю, еще нынче утром эта банда вернется, обливая меня ядом за то, что я осмелился спросить, где они были прошлой ночью, – проворчал он Гвину. Они ждали Томаса, который должен был рассказать им о результатах своих поисков в городе, а также о последних сплетнях среди слуг, которые могли дать им ниточку в деле об убийстве Фитцосберна.