Джон нехотя достал последний урок по-латыни, который задал ему его учитель из собора, и начал заниматься. Гвин тихо сидел на подоконнике, рассеянно глядя в пол, лоб его избороздили морщины. Его необычное молчание скоро вывело Джона из себя.
– Ты не заболел часом? Ты даже не пьешь пива!
– Я думал о Реджинальд де Курси.
Джон мгновенно навострил уши. Когда у Гвина появлялись сокровенные мысли, к ним стоило прислушаться.
– А что с ним такое?
– Он был одним из тех, кого назвал Эрик Пико, но он не мог нанести тех ударов.
Коронер скатал свой латинский свиток и откинулся на спинку стула.
– Ну, Гвин, выкладывай, что ты там надумал своей большой головой.
– Все раны и повреждения у Фитцосберна располагались слева – и на лице, и на шее, и на груди. Если его бил кто-то, кто стоял прямо перед ним, а именно так все должно было и быть, то де Курси вне подозрений.
Коронер долго смотрел на своего мечника. Гвин никогда не говорил ничего, не имея на то веской причины.
– Почему ты так считаешь?
– Когда вчера в суде он давал клятву, обратили ли вы внимание на то, что он держал кинжал левой рукой? Я наблюдал за ним потом и убедился, что он, без сомнения, левша. Даже ножны от кинжала висят у него на правом бедре, а не на левом, как обычно. Стоя же перед жертвой, ни один левша не мог нанести таких ран.
Минуту-другую Джон размышлял над услышанным и не нашел изъяна в рассуждениях Гвина.
– Хорошо, я согласен с тобой, что он не наносил тех ударов. Но он мог схватить и держать Фитцосберна, пока другой избивал его, или же как-то еще вступил в сговор с Феррарсами, чтобы убить нашего друга.
Гвин пожал своими массивными плечами.
– Все может быть, но, по крайней мере, теперь мы знаем еще кое-что, чего не знали раньше.
Их разговор был прерван неровными шагами по ступеням, а потом появился и сам Томас, отодвинув в сторону мешковину, загораживающую дверной проем. Его длинное и узкое личико сияло от сдерживаемого возбуждения, а маленькие темные глазки светились гордостью.
– А вот и гном из Винчестера! – грубовато поддразнил его Гвин. – Какие новости из помойной ямы?
Секретарь был слишком доволен собой, чтобы поддаться на эту уловку.
– Кровь, коронер. Я нашел кровь! – гордо заявил он.
Повелительным жестом Джон усадил маленького священника-расстригу на табуретку перед собой и велел рассказывать.
– Чья кровь и где? – требовательно спросил он.
Надувшись от важности, Томас де Пейн поведал ему о своих приключениях прошлым вечером и нынешним утром.
– Я отправился в хозяйство де Курси на Курри-стрит. Снаружи торчал продавец каштанов, и я воспользовался случаем: купив у него за полпенни кулек, я остановился поесть и некоторое время следил за входной дверью. – Он вытащил большой куль из грубой мешковины с остывшими жареными орехами, которые Гвин немедленно принялся лущить и жевать. – В конце концов, служанка открыла дверь, чтобы выбросить старый тростник, и я наплел ей сказочку о том, что у меня-де есть послание к ее хозяину от шерифа. Я знал, что его нет дома, но убедил девчонку позволить мне подождать хозяина внутри, рассчитывая, что тот не вернется и не застанет меня там.