…И чем больше я думала, тем больше понимала, что Серый брат прав…Он почти всегда прав. «А еще точнее, я пока не видела, чтобы он ошибался». Да — людям плохо. Да — больно. «А мне — нет? Не самое приятное занятие — убеждать бедного, брошенного Яра во всеобщей любви, когда тебя саму пополам сгибает от кашля». И восемь человек на и без того тесной кухне — ощутимый удар по измученным мозгам и не совсем полному холодильнику. «Прав Серый брат — для начала нужно помочь себе».
На улице — снег и лютый холод, а дома тепло, кипит чайник и куча нечитанной литературы. «Мягкое место закутано в плед» — и далее по тексту.
— Алло? Дик? Привет. Рада тебе… Нет, ты знаешь, не стоит… Холодно, а тебе через полгорода… Да нет… Ну я… Что?.. Неважно себя чувствую, говорю!.. Ну, как-нибудь на той неделе… Ну звякни еще… Пока.
«Я никого не собираюсь оставлять… Я смогу помочь… Потом… Мне тоже надо отдохнуть… Просто отдохнуть…» (знакомый тихий голос из глубин серой клетчатки: «…второй месяц…», сдавленно шиплю: «Свинья, реши, чего ты хочешь…»)
В доме так тепло.
Из блаженного состояния меня выдергивает… стук в дверь. И вспыхивает раздражение — какого черта?! Ведь просила же — как людей просила — поймите — устала, дайте покой… Взбешенно ору: «Заходите!», но вспоминаю — дверь, против обыкновения (а может уже по обыкновению?) заперта. А стук все громче и настойчивей — ну почему свои проблемы для них выше чужого здоровья? (затыкать глотку «внутреннему голосу»).
— Иду! Не стучите.
Стук продолжается и тогда, когда вожусь с замками — ох я и выскажу!..
Дверь открывается, кожу обжигает холодный воздух — на лестничной клетке первого этажа не теплее, чем на улице… А за дверью… Полутемный коридорчик пуст… А стук… стук продолжается… Стук в мою (открытую!..) дверь, будто кто-то в отчаянии колотит в обшарпанную обшивку, и мне чудится (слышу?!.) тихий прерывистый голос, повторяющий, словно молитву: «Откройте… Пожалуйста, откройте… НУ ОТКРОЙТЕ ЖЕ!..»
…А в доме так тепло…
Текст опубликован с разрешения Автора