— зло подумал Иуда.
— Все? — редактор подавил зевок.
— Новый проповедник объявился.
— А, это уже что-то. Какая платформа?
— Да боюсь, он малость аполитичен. Пока что, по крайней мере, никаких политических заявлений.
— Замерла жизнь в стране, — с горечью констатировал редактор. — Перевелись в народе Иуды Гавлониты.
— Он вроде как последователь Иоанна Крестителя. То есть слышали, что он о нем хорошо отзывался.
— Можно написать, что ближайший друг, — задумчиво пробормотал редактор. — Об Иоанне мы успели пару заметулек тиснуть, пока его не замели. М-да. Если не ошибаюсь, это кое-чего стоит. Креститель много шуму наделал. Этот тоже Антипу клянет?
— Не выяснял еще.
— Выясни.
Через два дня Иуда вручил Баруху папку с целым ворохом свидетельств, интервью и биографических справок. Редактор разочарованно перелистал документы.
— И всего-то? Кто это станет читать?
Иуда пожал плечами. У них с редактором расходились вкусы. Барух тяготел к политике, Иуда считал себя специалистом в культурной области. Одно время хотел даже заняться писательством, но надо было кормить семью. По крайней мере, Иуда считал, что газету можно сделать популярной именно через ее культурную часть.
— Разве обязательно брать что-то значительное? — начал он толкать свою заветную идею. — Важно привлечь читателя, а уж значение событию само придастся.
— Воля твоя, но я ничего в этом блаженном не вижу. Заблудившийся ессей какой-то. У всех пророки так пророки, а ты мне заморыша притащил. Когда у него там конец света?
— Он говорит, что знает только Бог.
— Вот видишь. Другие хоть дату назначают, есть чем публику раззадорить.
— Наоборот, вся прелесть в неопределенности, в таинственности. Можно такую конфетку сделать!.. Барух, ну нужно же с чего-то начинать. Должно быть у газеты свое лицо…
— Ладно мне про лицо, сам знаю. Только не превращай газету в агитационный листок. Я в этом не разбираюсь, но этот твой Иешуа, кажется, серьезно с саддукеями расходится. Вот тут, по вопросу Царства Божия. Так что выбирай тон. Давай вот что… Будешь давать что-то вроде хроники. Как будто это очень значительное лицо. У него какое окружение?
— Да почти никакого. Претендует на роль утешителя страждущих. Согласись, это ново. Человек пять за ним ходит.
— Да, не тот размах, что у Крестителя, не тот… Он сам называет себя пророком?
— Называется Сыном Божьим.
— Простенько и со вкусом. Это же может значить что угодно. Вот тебе поле деятельности. Жаль, что он провинциал.
— Говорят, сотворил пару чудес.
— Ладно, по рукам. Смотри только, чтоб поострее. И кстати, не забудь материал о Вифлеемской вдове.