Бумаги, разговоры… разговоры, бумаги… звонки… бумаги…
Под вечер Широков почувствовал, что соображает с трудом. Раньше с ним такого не случалось. Тело могло утомиться, но ясность ума сохранялась в любых обстоятельствах.
Дополнительная охрана создавала свои сложности, – бизнесмены недоумевали и настораживались, хотя задавать вопросы не решались. Сдерживало общепринятое согласие: не вмешиваться в чужие дела.
– Поеду домой, – сказал Павел старшему менеджеру. – Закончите без меня.
– Охрану на ночь оставить в офисе? – поинтересовался Глобов, подавляя зевок.
Ему ужасно хотелось спать.
– Спроси у Багирова…
– Он еще не приезжал.
– Как?!
Широков позвонил начальнику службы безопасности на сотовый.
– Борис, ты где?
– Любуюсь вечерней Москвой, – пошутил тот. – Дельце тут у меня одно есть, Павел Иванович, так что, извини, ужинайте без меня.
– Ужинайте! – недовольно пробурчал Павел, отключаясь. – Мы еще не завтракали и не обедали…
После разговора с Багировым ему полегчало. Ничего плохого за день не произошло, иначе Борис сказал бы.
Вечерняя Москва… Широков только сейчас заметил, что за окнами стемнело. Голландские светильники в его кабинете создавали эффект дневного освещения, поэтому вечер наступил незаметно.
Широков махнул рукой Севе и Давиду, которые следовали за ним по пятам.
– Ладно, поехали.
Всю дорогу он боролся с дремотой. В голове бродили путаные мысли, терялись в сумерках подступающего сна. Едва добравшись до квартиры, Павел отключил мобильник, стащил с себя костюм и рухнул на диван. Казалось, что сон сморит его мгновенно, – ничего подобного. Это в машине дремота застилала глаза, а дома на диване она куда-то испарилась. Он полежал немного, призывая сладкие объятия Морфея. Хоть бы что…
– Проклятие!
Аккуратно подстриженная голова Севы просунулась в дверь гостиной.
– Вы нас звали, Павел Иванович?
– Нет!
– Извините…
Широков с тоской посмотрел на синие шторы, закрывающие окно. Вот такая же пелена возникла перед ним, и он ничего не может с этим сделать. Ни убрать ее, ни отодвинуть…
– Вас к телефону, Павел Иванович, – снова заглянул в гостиную Сева.
– Кто?
– Татьяна. Возьмете трубку?
Широков ощутил легкую досаду. Отношения с Таней начинали тяготить его. Какого черта она трезвонит? Раз сотовая связь отключена, значит, он отдыхает. Павел уже забыл, как ему была приятна ее женская забота, как он нуждался в близости, в том, чтобы кто-нибудь беспокоился о нем, ждал и волновался. Все это вдруг показалось лишним.
– Скажи, что я уже сплю, – недовольно велел он охраннику.
И тут же почувствовал себя виноватым. Таня любит его, она только хотела узнать, как у него дела, – все ли в порядке. А он? «Скажи, что я уже сплю!» Очень красиво. И главное, вежливо.