С самого детства Светлана любила всю эту предновогоднюю суету, блестящую и радующую глаз. Когда витрины магазинов украшались гирляндами и стеклянными игрушками, а на бульваре открывался елочный базар, настроение праздника входило в каждый дом. Новый год ее детства пах хвоей и мандаринами, а бутылка шампанского, припрятанная еще с осени, дожидалась того момента, когда кремлевские куранты начнут отбивать самую волшебную полночь в году.
В люстре были зажжены все три лампочки, а над креслом еще горело и бра, потому что, проверяя сочинения восьмиклассников, можно было сломать себе глаза. Почти каждый из них в настоящий момент проходил ту стадию, когда высказать хочется так много, а на листе строчек так мало! Школьные сочинения были похожи на бесконечные строки в романах Льва Толстого, и иногда к концу предложения, исправляя несчетные ошибки своих юных писателей, Светлана успевала забыть то, о чем говорилось в самом начале.
Под легкую музыку европейцы опустошали полки магазинов, разбирая тщательно оформленные витрины на подарки своим друзьям и родным, а Светлана, отхлебывая остывающий чай, пробиралась через дебри запятых, двоеточий и тире.
«Если бы Пушкин писал побольше о войне и поменьше о всякой там любви, то я мог бы назвать “Капитанскую дочку” удачным произведением. Подмена исторического плана разной любовной дребеденью никогда не приводит ни к чему хорошему», – прочла Светлана вслух и невольно рассмеялась. – Наш ответ Чемберлену, не иначе! Конечно, времена Белинских давно миновали, но, может быть, через несколько лет из этого мальчика вырастет какой-нибудь аналитик или, того лучше, скандальный журналист.
Улыбнувшись еще раз, она вывела на полях крупную четверку.
– Конечно, не бог весть что, но хоть мысли свои, а не из интернета, – качнув головой, проговорила она, закрывая тетрадь и откладывая ее в стопку проверенных.
Негромко зазвонил телефон, и Светлана, поставив чашку с чаем на столик, потянулась за трубкой.
– Алло!
– Светлана, здравствуй, это Ева Юрьевна, – продребезжал на том конце трубки приглушенный старческий голос.
– Здравствуйте, Ева Юрьевна, – стараясь говорить как можно ровнее, ответила Света.
Звонок бывшей свекрови застал ее врасплох. Они почти не перезванивались и в хорошие-то времена, а теперь, когда брак с Анатолием был расторгнут, общение свелось к нулю окончательно. Нельзя сказать, чтобы между женщинами существовала какая-то вражда, просто желания сблизиться не испытывала ни одна из сторон.
Ева Юрьевна ничего не имела против Светланы конкретно, ее сын был ухожен, накормлен, одним словом, пристроен, и ее материнское сердце относительно подобных мелочей было спокойно. Переложив на плечи другой женщины бремя обязанностей по уходу за своим мальчиком, она даже была довольна, но в глубине души особой приязни к своей снохе не питала, полагая, что ее Анатолий достоин гораздо большего.