Где сейчас Кристина Кочувская? Я знаю, женщина она молодая, наверняка спортивные баталии ей не чужды, можно быть уверенным, в эти минуты половина населения Польши сидит у телевизоров, болеет за своих. Наверное, среди них и Кочувская. Тянет к светящемуся квадрату полный нетерпения взгляд:
— Ну, Ковальски! Поднажми! Скорее! Скорее! Пасуй Кочуреку, он же в штрафной. Пасуй! Эх, мазила!
Умерить ход судно не может, хотя сам капитан вместе с нами сидит у телевизора. Телелуч, которым любезно поделилась с нами Мадейра, все больше слабеет, изображение на экране плывет, скачет, вот н расплылось вовсе.
— Все! Выдохлись!
Уходим огорченными: обидно, так и не узнаем, чем же закончится схватка.
— Попробуем поймать по радио, — говорит Володя Савельев, один из наших радистов.
Володя еще недавно был радистом сухопутным, служил в армии, сейчас в море впервые, приглядывается, притирается, «оморячивается». А это значит прежде всего быть в ладах с товарищами. В море без товарищества пропадешь. Володя это усек сразу.
— Давай, Володя, покрути свою технику, пощупай эфир. Интересно все же: чья возьмет. Вдруг поляки!
В самом деле, а вдруг?
Где-то недалеко от нас лежали берега Африки. Ветер дул с континента, и мне казалось, что он доносит такой мне знакомый, сухой и пряный запах саванны. Там во мраке засыпал огромный континент с просторами его прерий, колючей чащобой джунглей, с похожими на болота лагунами, где ловят креветок, с задавленными тропической ночью, не знающими электричества деревушками и огромными городами с небоскребами в барском центре и таинственным грохотом тамтамов и воем дешевых транзисторов в тесных кварталах бедноты.
Я стоял в одиночестве на палубе и смотрел во тьму, словно в самом деле мог увидеть очертания знакомого мне континента. Звезд не было видно, их скрыли низко ползущие со стороны Африки облака, насыщенные колючей песочной пылью Сахары.
Два часа назад в столовой команды я рассказывал об Африке. Попросили: раз проплываем мимо — расскажи, если ты не только бывал, но и жил там.
Я рассказывал о бескрайности этой навечно прогретой солнцем земли, о том, как живут африканцы, что их заботит, о чем мечтают, какие переносят тяготы. «Витязь» проходил недалеко от берега, к которому совсем близко подступала из самых глубин континента Сахара. Даже здесь, в океане, мы ощущали ее иссушающее дыхание. А каково там, в глубинах пустыни! Однажды мне довелось побывать на границе зеленой зоны и Сахары — в Сахеле. Несколько лет подряд не прекращалась здесь засуха, земля, леса, деревни обуглились от зноя. Когда я пролетал на самолете над этим бедствующим краем, то казалось, что внизу только что взорвалась ядерная бомба — пустынная земля дымилась. Потом нас привезли в одну из деревушек. Она состояла из двух десятков мазанок под тростниковыми крышами, окон в хижинах не было — только черный лаз — как в нору. Возле одной из хижин в песке я увидел целлулоидную куколку нездешнего облика — белокожую блондинку. Мне сказали, что в этой хижине вчера умерла от голода девочка…