Дим-Димыч стойко выдерживал атаки и все внимание уделял "восьмому чуду света".
Но вот в перерыве Варенька что-то шепнула Дим-Димычу и исчезла. Я поманил Дим-Димыча к себе, и мы стали в уголке, у входа на сцену. Это была очень удобная позиция. Отсюда открывался вид на весь зал. Мы втихомолку закурили, пуская дым за кулисы.
Моя жена вместе с Оксаной все время прохаживались в фойе, а тут вдруг я увидел Оксану одну, в противоположном конце зала. Постояв несколько секунд в раздумье, она решительно стала пробиваться к нам сквозь толпу танцующих.
Оркестр играл танго.
— Держись, Дим-Димыч, — пошутил я. — Оксана идет в наступление.
— Я все вижу, — заметил он.
На Оксане было тяжелое бархатное платье с короткими рукавами. Надо признаться, оно хорошо подчеркивало красивые линии ее тела и оттеняло нежную бледность ее лица.
— Ты перестал меня замечать, — обратилась она к моему другу. — Чем это объяснить?
— Я не хочу, чтобы твой мавр выпустил в меня обойму патронов, — улыбнувшись, ответил Дим-Димыч.
Оксана прищурила свои синие глаза, повела бровью и сказала:
— Ты не ахти какой храбрец.
— Храбрость здесь ни при чем. Я придерживаюсь здравого смысла.
— И что он тебе подсказывает?
— Опасаться ревнивых мужей, особенно тех, которые пишут на тебя аттестации…
— Отбросим на сегодня здравый смысл. Пойдем потанцуем. Тебе не стыдно, что приглашает дама?
— Очень, — ответил Дима. — Поэтому и не могу отказаться.
Оксана с загоревшимися глазами положила руку на плечо Дим-Димыча, и они не без усилий втиснулись в плотный строй танцующих.
Дим-Димыч танцевал, как никогда, напряженно, с каким-то упорством, будто исполнял тяжелую, но необходимую работу.
И вдруг сзади меня послышался возглас:
— Вот тебе и на! Отошла на минуту, а его уже украли.
Я оглянулся. Сзади стояло разрумянившееся "восьмое чудо света" — Варенька.
— Ты это откуда?
— С коммутатора через сцену. Тут ближе.
— Ревнуешь?
— Нет! — решительно ответила она и тряхнула головой.
— Смотри, — продолжал я в шутливом тоне, — Оксана — соперница опасная.
— А это не от нее зависит, а от Димы. А в него я верю.
К Вареньке подскочил этаким фертом Селиваненко, получивший на концерте наибольшее количество аплодисментов за художественное чтение, и пригласил ее на танго.
— Дуй, Варенька, — подбодрил я ее. — Димка в тебя тоже верит.
Я наблюдал за обеими парами. Что и говорить, Оксана красива, и все-таки между нею и Варей есть что-то общее. Они почти одинакового роста, обе статные, у обеих сильные, стройные ноги, чудесные руки, высокая грудь, пышные каштановые волосы. И на этом, кажется, сходство заканчивается. Черты лица и глаза разные. Тут прав Дим-Димыч. Оксана — воплощение холода, а Варенька — одухотворенная теплота.