Уже в коридоре ко мне подошел Чередниченко и произнес с иронией:
— Новая метла по-новому метет.
— Дурак! — коротко бросил я.
— Что ты сказал? — покраснел Чередниченко.
— Если понравилось, могу повторить, — ответил я. — Но мне кажется, что ты расслышал.
Чередниченко чертыхнулся и пошел к себе.
Несколько слов о Безродном. У нас в управлении две группы по изучению иностранных языков. С начинающими занимаются два приватных преподавателя, а с теми, кто совершенствует знания, Дим-Димыч. Он прекрасно владеет немецким языком. Да и не только немецким. Дим-Димыча можно считать полиглотом. Он отлично знает румынский, свободно объясняется и бегло читает по-французски, неплохо знает чешский и польский.
На сегодняшнее занятие Безродный не явился. Я, как староста группы и замещающий Дим-Димыча в его отсутствие, решил выяснить причину.
— Почему тебя не было сегодня, Геннадий? — спросил я.
— Дела, дорогой мой. Зашился окончательно.
— Работы у всех хватает. А запустишь — труднее будет.
— А я вообще думаю бросить…
— То есть как это?..
— Да так, не до языков сейчас, друг мой. Да и туговато он идет у меня.
Это была правда. Геннадий не проявлял способностей в изучении языка. Он плохо читал по-немецки, еще хуже писал, а говорить не мог. Он не успевал закреплять знания, терял их. Дим-Димыч до последнего времени прилагал прямо-таки героические усилия, чтобы держать Безродного хотя бы на одном уровне. Дим-Димыч и я, да и другие ребята регулярно читали немецкую литературу, ежедневно разговаривали по-немецки друг с другом, слушали немецкие радиопередачи, короче говоря, систематически тренировали язык, а Геннадий ограничивался лишь посещением занятий. И вот решил вообще бросить учебу.
Я не стал его переубеждать, лишь сказал, что останавливаться на полпути плохо. Он ничего не ответил, а когда я собрался покинуть его кабинет, неожиданно остановил меня:
— Минутку, товарищ Трапезников. Хотите работать в моем отделе?
— Это как понимать? — удивился я.
— А так: если согласитесь, я заберу вас к себе и дам второе отделение.
Слова "в моем", "заберу", "к себе", "дам" неприятно резанули слух.
Я ответил:
— Очень неумно заставлять барана выбирать себе мясника.
— Острить пытаетесь? С Брагина пример берете? — усмехнулся Безродный.