В этот миг что-то грубо и неистово, с резким железным звуком застучало в окно. Томас поперхнулся, а девушка взвизгнула. Она тесно прижалась к нему и схватила его за руку. «Успокойся, — прошептал Томас, — ничего страшного». Он почувствовал, как все тело его покрывается потом. Но тут оконное стекло разлетелось вдребезги, будто в него ударили камнем, шторы зашевелились, и сквозь них в комнату просунулась черная морда лошади. Белки ее глаз налились кровью, из широких ноздрей били струи белого пара. Девушка в ужасе завизжала. Томас подхватил ее, как подушку, с кровати и бегом вынес из комнаты. Когда он был уже на лестнице, раздался громкий, яростный храп лошади. Он спустился в гостиную, усадил девушку на кушетку. Халат на ней распахнулся, но она была, по всей видимости, слишком перепугана, чтобы обращать на это внимание, у нее тряслись руки, взгляд больших, расширенных от страха глаз был прикован к окну. «Ничего страшного, — повторил Томас, — не бойся». Он смотрел то на окно, то на девушку и шептал ругательства. Если бы не было поблизости этой гнусной скотины, он бы… Девушка запахнула халат и съежилась в углу кушетки. Лошадь молчала. На втором этаже не было заметно никаких признаков жизни. Он усиленно вслушивался в ночь, которая была теперь странно тихой. Дождь перестал, и по улице не проезжало ни одного автомобиля. Лишь отдаленный неумолчный шум портовых фабрик проникал в комнату. Похоже, что ждать помощи неоткуда. Нужно было что-то делать, но он понятия не имел, что именно. «Она скоро уйдет», — промолвил Томас, чтобы успокоить девушку. «А если нет?» — спросила она. «Если нет, тогда…» — ответил он замявшись. Он мог бы попытаться прогнать животное, но этот зверь казался чудовищно сильным и большим и необычайно хитрым. Можно было бы, если лошадь появится еще раз, выждать и посмотреть, что будет дальше, но этот план представлялся ему весьма рискованным, потому что за лошадью была инициатива нападающей стороны. Несколько минут они сидели не двигаясь и прислушиваясь к тишине, но ничего не произошло. «Возможно, она уже ушла», — сказал Томас. Он почувствовал некоторое облегчение, хотя был почти уверен, что лошадь где-то поблизости, готовит новое нападение и, вероятно, может в любой момент тем или иным ужасным образом ворваться в дом. «Завтра мы посмотрим на все это другими глазами», — произнес он. «А сейчас…» — ответила девушка. Того и гляди она еще во всем меня обвинит, подумал Томас, все они таковы. «Если хочешь, можешь спать на кушетке, — сказал он. — Завтра мы все обследуем». — «Я не могу заснуть, — сказала девушка, — мне страшно». — «Я останусь тут», — сказал Томас. Он хотел сесть в свое кресло у камина, но она вцепилась ему в рукав, так что он плюхнулся обратно на кушетку. Если мне придется просидеть всю ночь с ней рядом, я не выдержу, думал Томас, и это будет непорядочно. Не будь лошади, дело бы выглядело иначе, а теперь это будет подло с моей стороны. «Я останусь в комнате, — сказал Томас, — тебе совсем не следует бояться». Но его честные намерения почти сразу же улетучились, и он остался на кушетке рядом с девушкой, тесно прижавшись к ней. Дьявол с ней, пусть думает что хочет, лишь бы это животное оставило их в покое. Может, она и не так напугана, как изображает. «Послушай, — сказал Томас, — если лошадь вовсе не покажется, а ты будешь так сидеть рядом со мной, голая, то…»