Мальчишка пролетел над участком с самыми высокими волнами и упал метрах в ста от берега. Кажется, он потерял сознание, по крайней мере, в себя он пришел от воплей Лара и воды с песком во рту.
Кашляя и отплевываясь, выскочил, как пробка, на поверхность. Его тут же накрыло следующей волной, и что-то твердое толкнуло снизу, выталкивая на поверхность.
Акула?
— Энергию на антиграв!
Плыть с помощью «ковра-самолета» было полегче, чем лететь, хотя и ненамного — он просто чуть добавлял скорости. Сильно мешала гара.
— Это семя, — вдруг сказал Лар. Голос у него был озадаченный. — Семена. Они плыли за нами. Они…
Еще толчок, еще ближе к берегу.
— НЕ СПИ!
Берег. Два шага по хрустящей под ногами мокрой гальке, затем его снова сбило с ног волной и потащило назад. Снова борьба, и вот, наконец, он на твердом берегу.
— Все. — Ромка попытался было опуститься на землю. Не тут-то было.
— К дереву!
— Лар, я сейчас, — земля опасно качалась, и очень хотелось спать.
— К дереву, я сказал! Бегом.
— Хорошо, хорошо. Иду.
* * *
Музыкант, судя по всему, знал одну ноту и твердо намеревался исполнять ее весь вечер. Окружающие не возражали, похоже было, что музыка для них стала как бы фоном. Журчание ручья. Щебет птиц. Визг умирающей дикой свиньи… или что там сегодня было в репертуаре.
— Лар, я хочу его убить. Серьезно.
— Кого? — не на шутку встревожился демон. — Что случилось?
Ромка с долей изумления осознал, что Лару музыка не мешает. Но ведь…
— Вообще-то я о музыканте.
— За что его убивать? Неплохо играет. — А вот теперь Лар издевался. И все-таки, похоже, Ромке предстояло выучить еще один урок. И точно.
— Ты сам решаешь, что ты чувствуешь, — назидательно произнес Лар. — Ты маг. Ты владеешь собой, это важнее всего. Есть такая старая поговорка: кто владеет собой — владеет миром.
— Что-то слышал, кажется. — Ромка с трудом удержался от того, чтобы почесать в затылке. — Не помню где. Или читал.
— Приятно наслаждаться хорошей музыкой, — продолжал Лар. — Но это, прости, любой дурак сможет. А ты попробуй наслаждаться музыкой паршивой.
Ромка не удержался от шпильки.
— Я так и сделал, — сказал он скромно. — ПОПРОБОВАЛ. Ты же сам говорил, что…
— Я серьезно.
— Ну ладно. Попро… Гм…
— То, что ты чувствуешь, это твое личное дело. В смысле тебе решать. Раздражение, усталость, боль, голод — не более, чем мысли.
— Боль… — пробормотал Ромка. — Голод…
— Да. Это из той же сказки, что и остановка внутренней речи — мышление должно подчиняться тебе полностью, иначе его слишком легко контролировать извне. Вот сейчас ты страдаешь, и от чего?! От того, что на этом… э… сапоге натянута всего одна струна. А что дает тебе страдание?