Он чуть отпустил рукоятки, и земля с пугающей скоростью рванулась навстречу. Что делает нормальный человек в такой ситуации? Правильно, сжимает руки на… словом, на том, за что держишься.
Бабах!
Им словно выстрелили в небо, как из пушки, метров на триста.
— Мама!
Земля понеслась вперед и вбок. То есть вбок — в смысле вниз, но боком. Ручки на себя.
Болид встал на дыбы, облака закружились, перевернулись и сразу стали гораздо ближе. Что-то коричневое с криком пронеслось мимо — Векки? — и осталось далеко позади.
— Да как же его выправить?!
Ветер, только что нежный и едва ощутимый, вдруг стал жестким и режущим кожу, завертелись хороводом здания на том берегу… внизу… позади…
«Все, встали. Высота — километр. Холодно. Внизу… земля внизу. Как географическая карта. Блин, СНИМИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА!
Так, спокойно, ищем школу… ладно, не ищем. Ищем Столицу. Ага, вон дворец на холме. Ну ни фига себе я улетел! На дворец не летим — собьют на фиг… Если смогут… Я бы, по крайней мере, попытался — на их месте. А летим мы вон туда, там должен быть парк и потом Школа».
Осторожно, буквально по миллиметру, Ромка подал вперед одну из ручек. Пинок под зад, вот на что это оказалось похоже. Болид заложил дугу, едва не вытряхнув седока из седла. К счастью, баланс был, кажется, встроен в эту машину на стадии разработки, иначе летать бы Ромке по небу одному. В смысле отдельно от болида.
— Хорошо, — пробормотал мальчишка, — теперь мягко, и оба рычага сразу. Знать бы, где у нее скорости переключаются… А! Понял! Точнее, вспомнил.
Он нажал, на этот раз только указательными пальцами. Идея была — двинуться вперед, но медленно. В результате получилась мертвая петля. Две. Три.
— Интересно, у детей бывают инфаркты? Ладно. Отпускаем…
Болид дрогнул и стал падать. Ветер засвистел у Ромки в ушах, и… «Нет, так нельзя. Сжимаем. Стой! Да стой же, скотина!»
Теперь он несся сквозь облака, постепенно поднимаясь. Становилось все холоднее.
«Отпускаем. Ручки на себя. Интересно, что будет?»
Оказалось, что ручки на себя означает поднять нос. А от себя — опустить. «А одну ручку от себя… Все, понял, больше не буду».
Примерно через десять минут этих экспериментов Ромка решил, что готов, и, чуть опустив нос болида, сжал ручки.
— Ба-а-анзай!!!
Мелькнули и опали какие-то волокна, что-то натянулось и гулко лопнуло, и далеко позади, в облачном тумане, там, где он пролетал мгновение назад, что-то взорвалось.
— Это не я, — сказал Ромка испуганно. — Честно.
Он поднял нос болида и осторожно, не столько сжимая рукояти, сколько поглаживая их кончиками пальцев, полетел разбираться с причиненным ущербом.