То, что казалось невероятным, произошло, и Мудра Лукича вместе с Диком доставили в городской суд. И за все это время у одного из самых богатых людей земли Русской не было ни единой возможности, чтобы пресечь творящееся безобразие. «Но в суде все должно быть по-другому, – думалось ему. – Уж там-то обязательно встретится кто-нибудь, кто поможет мне прекратить это издевательство».
Первый, кого увидел Мудр Лукич в большом, просторном зале со сводчатым потолком, был Пров Фролыч, восседавший в судейском кресле. «Точно, – обрадовался Мудр Лукич. – Мы ж его в прошлом году в судьи выбирали!»
Старый Пров был купцом средней руки, дело имел крепкое, но уж несколько лет как передал его сыновьям. Когда же хозяйствовал сам, неоднократно пересекался с Мудром Лукичом и всегда по взаимной выгоде и удовольствию.
– Пров Фролыч, – прямо от входных дверей закричал Мудр Лукич, – ты погляди, что за безобразие здесь творится! Этот вот сукин сын, – он мотнул головой в сторону Надея, – посмел меня повязать и в суд приволочь! Вели сообщить начальнику городовой стражи, чтобы он своих псов на цепь посадил!
– Подсудимый, – ледяным голосом ответил старый Пров, – ко мне надо обращаться «господин излюбленный[11] судья» либо же «ваша честь». Здесь же не безобразие творится, а честной суд. Городовые, проведите обвиняемых на их место!
Если бы Мудра Лукича огрели дубиной по голове, у него в глазах потемнело бы, наверное, и то меньше, чем после этих слов старого Прова. Поэтому все, что происходило следующие полчаса, когда его усадили на место и судья, невнятно бубня, открывал заседание, представлял целовальников[12], дьяка, записывающего дело, и подсудимых, Мудр Лукич наблюдал словно сквозь густую пелену тумана.
В себя Мудр Лукич пришел, когда судья уже опрашивал наглого обыщика. Ничего нового от него Мудр Лукич не услышал, кроме того, что в околоток городовой стражи, что на торжище, поступило заявление некоего иноземца. В заявлении том говорилось, что Мудр Митряев и Ричард Ричардсон готовят незаконную сделку. Городовая стража решила проверить это заявление и обнаружила подписанный договор и иноземные талеры в его оплату.
Мудр Лукич даже зубами заскрипел, услышав это. Мерзкий обыщик обдурил его, заявив, что есть у него полномочия от земского суда. А таковых-то у него и не было. Всего лишь кляуза какого-то иноземца. Да и сам Мудр хорош был в этой ситуации, нечего сказать. Ему бы холодной голову надо было сохранять, а он злобиться и беситься начал. Обыщика этого просто надо было спокойно вышвырнуть из дома, а еще лучше вообще не пускать в контору. Не было у него таких полномочий. «Но я же приказал его выкинуть… – вспомнил Мудр Лукич. – Охрана моя струсила! Стольких дармоедов содержу, а как понадобились они по-настоящему, так все – в кусты. Побоялись, что им сопротивление представителям власти припишут! Вернусь домой, всех разгоню! Трусы! Мерзавцы! Предатели!»