– Э-э, ты Мудра с Прозоровым не равняй, – влез в разговор Ероха. – Прозоров – законный потомственный купчина в двадцатом поколении, а Мудр – дворняжка, в чужой дом втершаяся.
– Постой, постой, – решил уточнить Валентин. – Но я-то потомственный Митряев. Так? Почему ж у меня нет такого влияния и авторитета?
– Вот когда отберешь у Мудра его денежки и объединишь их со своим происхождением, тогда, может быть, и сможешь равняться с Прозоровым.
– Ну значит, не так долго ждать осталось, – уверенно заявил Валентин. Несмотря на явную показную браваду, прозвучавшую в этих словах, и Ероха, и Сила и не подумали усомниться. В последнее время они уже привыкли к тому, что их Михайла слов на ветер не бросает. – Я, парни, вот что вам скажу… На эту мысль меня Прозоров этот самый и навел. Надо нам на ту часть торжища перебираться, где солидные купцы свои конторы держат. Тогда и заработок у нас будет совсем иной.
– А как же Мудр? Вдруг кто-нибудь из его людей тебя увидит?
– Кто не рискует, тот не пьет… – Валентин вовремя остановился, сообразив, что слово «шампанское» неведомо его приятелям, – вкусных медов.
На следующий день устроились на той половине торжища, которую Валентин определил для себя как «офисный центр». Хотя и здесь были открытые ряды и мелкие магазинчики наряду с солидными складами-амбарами и домами-конторами. Здесь же располагались и два постоялых двора для приезжих купцов. Одним словом, потенциальных клиентов хватало, причем большую часть из них составляли иностранцы.
Для начала решили далеко вглубь не забираться и расположились невдалеке от городского рынка. Это на всякий случай – вдруг солидная публика не клюнет на забаву. Но опасения оказались напрасны. И иностранцы, и русские купцы оказались столь же азартными охотниками за птицей удачи, как и простые ярославские горожане. Дневной заработок приятелей сразу же вырос до двадцати рублей. Приходилось, конечно, проявлять повышенную бдительность, чтобы не быть замеченными Мудром или его людьми, но овчинка стоила выделки.
А через несколько дней и эти опасения друзей остались в прошлом. Как-то в конце дня, когда Сила уже объявил, что забава окончена, и забросил барабан за спину, к нему подошел парень лет двадцати пяти и представился. Звали его Дик. Был он сыном английского купца и сидел уже четыре года в Ярославле безвылазно, в то время как отец его, сопровождая грузы, совершал челночные вояжи из Ярославля на родину и обратно. Дик довольно сносно говорил по-русски. Хоть и с акцентом, но бегло и без запинки. Он несколько дней наблюдал за Силой и по их прошествии решился сделать ему предложение. Валентин и Ероха поначалу не поняли, что происходит, посчитав намерения незнакомца агрессивными. Проталкиваясь через расходящуюся толпу, они подскочили к Силе, закрыв его собой от незнакомца.