— Итак, на заре!.. — Адиширна не успел докончить. Сильный подземный толчок потряс скалы и волной прокатился по долине. Зашуршали падающие камни.
— Если подземные силы раньше не разрушат Священный Холм, — добавил он.
Но слова его потонули в шуме взволнованной толпы. Муравейник пришел в движение. Рабы расходились, обсуждая события.
Акса-Гуам, Ата, Адиширна и Гуамф шли по дороге.
— Прости меня, Акса, я был невольным виновником смерти твоего отца!.. Но я думал, что Куацром умнее…
Акса-Гуам только мрачно кивнул головой.
Они вышли на безлюдную боковую дорожку. Ата взяла Акса-Гуама за руку и крепко сжала ее, желая утешить. Акса-Гуам ответил рукопожатием.
— Ты тоже примкнул к… восстанию? — спросил Акса. Он хотел сказать: “примкнул к нам”, но после речей рабов не смог сказать этого.
— Я не верю в восстание! — сказал Адиширна. — Я преследую личные цели и откровенно говорю об этом.
И, вынув из-за пазухи кусок материи с письменами Сель, он подал его Акса-Гуаму.
Акса-Гуам прочитал:
“Отец выдает меня замуж за царя Ашура. Я скоро должна уехать. Отец узнал о моем свидании с тобой в Золотых Садах от раба и очень рассердился. Он запер меня в Соколином Гнезде. Сель”.
Акса-Гуам знал Соколиное Гнездо. Это была своего рода тюрьма для лиц царского дома. Подземный ход вел из самого дворца к горе. Внутри горы была проложена винтовая лестница, которая выводила в помещение, вырубленное на громадной высоте: небольшой балкончик над отвесным, как стена, утесом. Побег был невозможен.
— У меня один путь к Сель — через дворец! — сказал Адиширна.
Оба замолчали, думая каждый о своем.
— Брось это дело! — сказал Гуамф Акса-Гуаму.
Ата только крепче сжала его руку и пристально посмотрела ему в глаза.
Он тяжело вздохнул, до боли сжал руку Аты и сказал глухим голосом:
— Поздно!
Дворец хранителя Высших Тайн Ацро-Шану стоял особняком у храма Посейдона, окруженный высокой стеной.
Дворец имел два этажа: нижний помещался под землей. В верхнем были парадные залы для приема, украшенные со сказочным великолепием. Золотые статуи богов, мебель, треножники, осыпанные драгоценными камнями, ослепляли глаза.
Ацро-Шану очень редко бывал здесь. Только ранним утром, проведя ночь за бронзовыми таблицами, он приходил иногда подышать свежим воздухом. Он садился у балюстрады на открытой площадке, щурил глаза и тихо дремал или думал. Раб приносил скромный завтрак — маленькую пресную булочку в виде двух сплюснутых шаров и чашу ключевой воды.
Как только жар усиливался, он спускался в свои подземные комнаты. Здесь всегда стояла ровная прохладная температура. Хорошая вентиляция освежала воздух. Дневной свет проникал, преломленный шлифованными зеркалами. Зеркала эти вращались по ходу солнца. Но в дневном свете не было нужды: Ацро-Шану работал только ночью.