– А с чего это ты вдруг спросила?
– Потому что мама иногда говорит, что Эди – дитя любви.
– Ах, это… – Тереза не любила разговоры подобного рода.
– Так что это такое? – упорно допытывалась Эльза.
– Если двое очень любят друг друга, а потом у них рождается ребенок, то это дитя любви.
– А я тоже дитя любви?
Тереза нервно вздохнула:
– Я так полагаю.
– А почему ты этого не знаешь?
– Потому что я не ясновидящая.
– Но мама и папа ведь любят друг друга.
– Эльза, пожалуйста, не мучай меня. Мне нужно залить помидоры кипятком.
Она встала и пошла в кухню. Эльза направилась за ней.
– А почему мама говорит, что только Эди – дитя любви, а я – нет? И поэтому он счастливее, чем я? А я как же? – Эльза все больше волновалась.
– Черт подери, о Dio mio, porcamiseria! [55] Потому что Романе тебе не отец, Эльза! Madonna, неужели это так важно? Возможно, Сара и твой отец не очень хорошо понимали друг друга. Я этого не знаю. А сейчас оставь меня в покое.
Не говоря больше ни слова, Эльза выскочила из кухни, схватила нож, одним ударом вогнала его в грубый деревянный стол и помчалась по деревенской улице.
Эльза знала, где находится оливковая роща, в которой Романо убирал траву между деревьями. Ее лицо раскраснелось, она задыхалась, когда выскочила навстречу трактору Романо. Романе затормозил и остановился.
– Tesoro [56], – воскликнул он и улыбнулся. – Иди сюда, я дам тебе порулить.
Эльза ничего не ответила. Она стояла, уперев руки в бока, и с ненавистью смотрела на него.
– Лжец! – закричала она. – Ты не мой отец! Ты обманщик! – И разрыдалась.
Романо выключил двигатель и подошел к ней. Он хотел обнять ее, но Эльза ударила его по руке.
– Не прикасайся ко мне!
– Кто тебе это сказал? – спросил он тихо.
– Nonna [57].
Он снова попытался ее обнять.
– Воробушек, садись ко мне. Я тебе сейчас все объясню.
– Vafanculo! – крикнула она и побежала обратно в село. Романо вздрогнул. Такого грубого ругательства он еще никогда от Эльзы не слышал.
– Иди сюда, Эльза! – закричал он. – Вернись!
Она остановилась, обернулась и прошипела:
– Нечего командовать, ты мне не отец!
И исчезла между оливковыми деревьями.
– Ты что, собственно, себе позволяешь? – кричал Романо на мать, которая помешивала помидоры в двадцатилитровой кастрюле. – О чем ты думаешь, когда так нагло вмешиваешься в наши дела?
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! – крикнул Романо, вырвал ложку у нее из рук и швырнул через всю кухню. – Эльза ужасно расстроена. Тебе что, обязательно нужно все испортить? Ты действительно дура или просто ненавидишь нас?