И тут же Массимо ударил Романо в лицо так сильно, что у того лопнула кожа на скуле и полилась кровь. Романо был настолько потрясен силой удара, что на мгновение растерялся и тут же получил следующий удар, на этот раз в правый глаз.
За это время Сандро пришел в себя и дернул Романо за ногу. Тот упал и ударился затылком о кровать Массимо. Моша завизжал от ужаса, хотя с ним, сидевшим наверху, ничего не случилось.
Сандро и Массимо принялись избивать Романо и били до тех пор, пока он, весь в крови, не перестал стонать и только неподвижно лежал на полу.
Сандро разорвал письмо, ставшее предметом раздора, и спустил клочки в унитаз. Потом нагнулся к Романо и прижался ухом к его груди.
– Не волнуйся, эта свинья еще жива, – только и сказал он. На этом все закончилось.
Лишь через час, при раздаче ужина, Романо нашли лежащим на полу и забрали в медпункт.
– Неудачно упал, бедняга, – объяснил Сандро, сочувственно улыбаясь. – Мы как раз хотели позвать на помощь.
Больше охранники ничего не спрашивали. Это никого не интересовало.
Через два дня, когда Романо снова перевели в камеру, к нему на свидание пришла Тереза и вскрикнула от ужаса, увидев сына. У него заплыло лицо, под глазами были синяки, нос сломан, а на бровь и щеку наложены швы. Кроме того, на Романо была эластичная повязка из-за сломанного ребра.
– Madonna mia [102], что с тобой случилось?
– Наверное, моим сокамерникам приснился плохой сон.
– Вы что, поссорились?
– Не знаю.
– Но ведь просто так, без причины, никто никого не избивает! – подняла Тереза руки к небу.
– Я здесь не на курорте, мама.
Тереза замолчала. Она понимала скептицизм сына, но ей было трудно смириться с этим.
– Расскажи лучше, как дома дела. Как вы себя чувствуете? А Эди? И Эльза?
– Плохо, Романо. Энцо ни на что не реагирует, ни с кем не разговаривает, только все время плачет. Вчера приходила доктор и выписала ему таблетки. Она сказала, что если не станет лучше, то его заберут в клинику. Если бы ты знал, как мне тяжело! Больной муж, и Эди, и Эльза… Да и я чувствую себя не очень хорошо.
– Я тебе верю.
– В конце концов, мы все любили ее. Не только ты.
– Я знаю.
– Я прикипела к ней всем сердцем, как к собственной дочери.
– Да, мама.
– Если это был не ты, то кто, Романо?
– Я не имею понятия, мама. Ни малейшего, А что делает полиция?
Комиссарио каждый день шныряет по городку и разговаривает с людьми. Но жена пекаря считает, что он обломает себе на этом зубы. Никто ему ничего не скажет, потому что он – pallone gonfiato [103], спесивый выскочка, который считает себя лучше остальных.