Четверо заключенных следственной тюрьмы находились в камере площадью в девять квадратных метров и, для того чтобы справить нужду, вынуждены были пользоваться туалетом, находившимся здесь же, в то время как остальные наблюдали на ними и отпускали дурацкие комментарии. Молчал лишь Моша, да и го лишь потому, что не знал нужных слов. Из всего пребывания в заключении самым скверным для Романо был этот туалет, потому что микроскопическое окно под потолком камеры хоть и открывалось, но было слишком маленьким для того, чтобы проветрить помещение. Заключенные держали его открытым целый день, но свежего воздуха не хватало для четырех потных мужчин, которым разрешалось принимать душ всего раз в неделю, да и то всем вместе.
Два дня назад Романо неожиданно встретил Сиро. В начальной школе они два года учились вместе, даже какое-то время сидели за одной партой.
Сиро был тюремным уборщиком. Он пробился наверх в иерархии заключенных благодаря хорошему поведению и теперь работал в качестве прислуги и мальчика на побегушках. Он раздавал еду, убирал общие помещения, мыл кухню, приносил почту и принимал пожелания от заключенных.
Романо было невыносимо стыдно, что они встретились при таких обстоятельствах.
– Я слышал, ты убил свою жену? – ухмыляясь, сказал Сиро. – Вот это круто!
– Я не убивал ее, – тихо возразил Романо, прекрасно понимая, насколько неубедительно это звучит.
– Конечно, – сказал Сиро. – Все понятно. Я тоже не нападал на банк, который ограбил. – Он рассмеялся. – Поначалу все так себя ведут. Ничего, все утрясется.
Романо ничего не ответил. Не было смысла оправдываться, но слова Сиро терзали его душу.
Сиро удалось раздобыть для Романо бумагу и шариковую авторучку, так что он мог изливать свое отчаяние на бумаге, в то время как остальные молились про себя, ругались или, подобно Массимо, разговаривали сами с собой.
Однако из-за этих записей Романо сделался посмешищем для остальных.
– Гляди-ка, профессор опять что-то сочиняет, – с издевкой сказал Сандро, выхватил у Романо лист бумаги и громким фальцетом гнусаво прочитал: – Это настоящее мучение – выносить все, будучи невиновным. Если кто по-настоящему страдает из-за смерти Сары, так это я и, конечно, ты, моя маленькая Эльза…
Он нагло расхохотался, а остальные его поддержали. Моша тоже смеялся, хотя не понял ни слова. Романо попытался отнять бумагу, но Сандро был быстрее и выше ростом. Он поднял листок вверх, и хотя Романо подпрыгивал изо всех сил, что само по себе выглядело глупо, но дотянуться до него не мог. Романо вскипел от ярости и изо всей силы ударил Сандро, пританцовывавшего посреди камеры и размахивавшего над головой листком бумаги, как флагом, ногой в пах. Сандро закричал от боли и упал.