И снова она сидела на кровати и скатывала чулки вниз.
– Я – мальчик из Умбрии. Не беспокойся, что овца может убежать, а следуй за ней, если она исчезла.
– Спокойной ночи, Энцо, – сказала Тереза и залезла под одеяло.
«Мадонна, – молилась она, – не допусти, чтобы с Эди что-то случилось, и дай моему Энцо хоть искорку разума».
Не прошло и десяти секунд, как она крепко уснула.
Энцо до предрассветных сумерек слушал тихий свист, который издавала Тереза во сне при каждом выдохе, потом встал с кровати и, осторожно переставляя ноги по каменному полу, выскользнул из спальни.
В ящике кухонного стола он хранил на всякий случай очень сильные болеутоляющие таблетки. Правда, от них его тошнило, но они снимали боль на пару часов, и он в это время мог более-менее нормально передвигаться. Доктор, однако, предупредила, что подвергать свою печень такому стрессу он может не больше одного раза в месяц.
Энцо проглотил три таблетки – максимально допустимую дозу, выпил два стакана воды и подождал двадцать минут.
Теперь он мог передвигаться быстрее, и ему даже удалось преодолеть подъем по лестнице – правда, медленно, зато почти безболезненно.
Этажом выше Эди лежал в своей постели и спал. На груди его желтой пижамы был изображен коричневый кролик, державший в лапе оранжевую морковку. Толстые щеки Эди во сне дрожали, и Энцо показалось, что он улыбается.
Энцо посмотрел на часы. Почти шесть. У него было приблизительно двенадцать часов до того, как вернется боль, и целый день, чтобы решить вопросы, из-за которых у него болела душа. Он оделся теплее, даже потратил время на то чтобы зашнуровать зимние ботинки, но кофе пить не стал. Из кладовки он взял канистру с бензином, приготовленным для газонокосилки.
Несколько минут спустя он завел джип, стоявший перед домом.
Ветер заметно притих, и Энцо надеялся, что на дороге к «дому ведьмы» не будет сломанных деревьев.
Телефон стоял на тумбочке Габриэллы. Уже при втором звонке ее рука была на телефоне, и она сняла трубку. Нери иногда спрашивал себя, бывает ли так, что она крепко спит и видит сны.
Так было и в то дождливое воскресное утро, в семь сорок пять утра. Звонок телефона разорвал тишину в доме, и Габриэлла была уже у аппарата, когда Нери еще только пытался сообразить, где он и какой сегодня день.
– Проснись, Нери, – прошептала она. – Это твой коллега Альфонсо из Амбры.
Нери застонал и, приподнявшись на постели, почти что сел.
– Донато у аппарата, – сказал он твердым голосом. – Что случилось, Альфонсо?
Габриэлла, закутавшись в одеяло, напряженно прислушивалась, всматриваясь ему в лицо. Она увидела, как Нери глубоко вдохнул и провел рукой по лбу, словно вытирая пот. Это продолжалось несколько секунд, потом он сказал: