Романо присел на землю перед укрытием Эди, потому что он. страшно сердился, если кто-то заходил туда. Эди даже не взглянул на Романо, продолжая гладить своего кролика, причем так сильно, что Романо удивился, как маленькое животное это выдерживает.
– Тебе хорошо, мое сокровище? – спросил он тихо.
– Сегодня хорошо, завтра так себе, – ответил Эди и поднял отсутствующие брови.
– Мама сейчас спит в земле, а душа ее на небе. Ты это понимаешь?
Эди серьезно кивнул:
– По лестнице все выше.
– Она сейчас высоко, над облаками, и смотрит на тебя. Разве это не прекрасно?
– Прима балерина, – ответил Эди и захихикал.
Он поднял кролика и несколько раз смачно поцеловал его мокрыми губами прямо в нос. Кролик чихнул.
– Ты расстроился, что мама больше не вернется?
Эди задумался на минуту, а потом медленно повторил свою фразу, но уже наоборот:
– Сегодня так себе, а завтра – хорошо.
Романо знал, что больше он ничего не услышит. У Эди был ограниченный запас слов. Большинство он забывал сразу, потому что не понимал их значения, однако те, что можно было срифмовать, запоминал. Иногда он придумывал какую-нибудь поговорку, но вкладывал ли он в нее какой-то смысл, Романо не знал.
Проблема состояла в том, что Эди очень серьезно слушал все, что ему рассказывали. Но насколько он понимал услышанное, узнать было невозможно. Если ему давали какое-нибудь задание, он редко выполнял его. Не потому, что не мог сообразить, чего от него хотят, а потому что моментально забывал о нем, если хоть что-то отвлекало его внимание, будь то жук, ползущий по столу, с которого он должен был убрать посуду, или облако, появившееся на небе и заинтересовавшее его, когда он должен был принести дрова.
При этом у Эди была очень хорошая память и ярко выраженное чувство справедливости, как у собаки, которая никогда не забывает руку, ударившую ее. Он мог неожиданно столкнуть в канаву ребенка, потому что тот несколько месяцев назад смеялся над ним и дразнил его. Подобное навсегда запечатлевалось в его мозгу.
– Нужно вести себя с ним, как с любимой собакой, – сказал однажды Романо Саре. – Тогда ничего не сделаешь неправильно, и он будет любить тебя.
– Ты что, всерьез предлагаешь, чтобы я обращалась со своим сыном, как с собакой? – саркастически спросила Сара. – У тебя что, не все дома?
– Да, только так, – сказал Романо. – Это единственная возможность.
Дискуссия была закончена. Сара так и не поняла, что ей делать с советом Романо.
Иногда она говорила Эди:
– Ты хочешь убрать со стола, а потом посмотреть телевизор, или сразу пойти в свою комнату и лечь спать?