Господин Жиров и группа особо приближенных к нему лиц, была казнена на Лобном месте, перед бронзовыми ликами Минина и Пожарского, при большом стечении празднично настроенного народа, представителей прессы и зарубежных гостей, с помпой, но без лишней жестокости — прямо в день восшествия на престол Александра Четвертого, Александра Александровича Крутова — основателя новой российской династии. Несмотря на громкие протесты возмущенных произволом прямых наследников Романовых, нового российского монарха почти сразу признал весь цивилизованный мир — чему очень способствовали действующие газонефтепроводы и большой ядерный потенциал.
Для простых россиян, пожалуй, ничего не изменилось. Словно время отмотали на два года назад — на рекламных щитах снова появились изображения всенародно избранного президента, ставшего именоваться Самодержцем вся Руси, Его Императорским Величеством, Государем Александром Четвертым.
Зато наводить порядок на просторах возрожденной Империи стало не в пример легче — монархия, конечно, не чужда демократии, но и церемониться особо не привыкла, даром, что конституционная.
Сергеев даже не подозревал, что в России осталось так много монархистов — после переворота, хотя и переворота-то, по сути, не было никакого: ни одна, даже самая банальная пьянка, не обходилась без тоста «за Великую Россию и Государя Императора». И пили с душой, надо сказать, опрокидывали стопки всей страной, в едином порыве, кроме совсем узенькой прослойки интеллигенции, которая к любой власти была в оппозиции, да и пить, как подобает, не умела никогда.
Александр Александрович с ролью самодержца свыкся быстро — чего уж тут привыкать, все как было. Подтянул свои старые кадры, запретил несколько партий, (но не коммунистов, оставив их на тех же «вечно вторых» позициях), реорганизовал Думу, переименовал огромное количество учреждений и смирил свой реформаторский раж. Система функционировала, народ трудился, как мог, управленцы — управляли, монарх и его двор — правили и наслаждались жизнью, но скромно, в пределах бюджета выделенного Александром Александровичем на нужды самому себе. На фоне вернувшегося спокойствия, стали возможны неконкретные обещания лучшей жизни в будущем — что обнадеживало и внушало уверенность в завтрашнем дне.
Решение об изоляции, решение об охране нефте и газопроводов российскими вооруженными силами, решение о приеме восточных областей в Федерацию принимались Крутовым в его бытность Президентом. С его приходом в новом качестве принципиально ничего не изменилось. Разве что из «столыпинских» вагонов, заходивших под охраной мотопехоты на Ничью Землю, все чаще и чаще выгружали сотни людей. А потом вагоны уходили обратно, за стены колючей проволоки, за массивные ворота пропускных пунктов, оставляя ссыльных на произвол судьбы. Дешево и сердито получалось у Александра Четвертого — прямая экономия для бюджета.