В ту ночь засадой командовал мистер Слепой Поводырь, Том Джеймисон. Очень хорошо, что мы закончили посадочную площадку, подумал я, она нам пригодится, чтобы улететь отсюда на медэваке ещё до конца патрулирования. Это был натуральный кошмар.
Покинув периметр, мы отошли примерно на тысячу метров по холмистой местности, заросшей шестифутовой слоновой травой, и прибыли на то место, где, как мы думали, должны были находиться. Расстояние показалось необычно длинным. В засадах мы обычно не отходили на целый километр от остальной роты. Как обычно, перед выходом командир отделения, Джеймисон, показал артиллерийскому взводу на карте наше предполагаемое место засады. Они, в свою очередь, отметили несколько мест на карте, куда мы могли вызывать артиллерийский или миномётный огонь, чтобы точно определить наше положение или управлять обстрелом врага, если попадём в неприятности. В ту ночь эти точки были обозначены женскими именами.
Когда мы расположились в засаде, Джеймисон запросил по радио один снаряд в точку Мейбл, в трёхстах метрах к югу от нас. БУМ! Снаряд приземлился в пятистах метрах к востоку. Джеймисон сверился с картой, крутанулся на 360 градусов, перевернул карту вверх ногами, повернулся ещё на 360 и запросил снаряд в Салли, триста метров к востоку. БУМ! Этот приземлился далеко к северу. Мы заблудились. К этому времени солнце село, а луна светила так тускло, что карту легче было бы читать по Брайлю. Таким образом, не было смысла дальше болтать по рации. Настало самое время ставить повозки в круг. Мы поднялись на вершину ближайшего холмика и расположились оборонительным треугольником среди высокой слоновой травы.
Это была уже не засада. Мы просто прятались. Заблудиться означало остаться без артиллерийской поддержки в случае нападения, без спасательных вертолётов, если нас ранит, и без возможности вызвать роту на помощь, если нас окружат. Мы крупно влипли.
От меня не ускользнула серьёзность ситуации, но ужас не вселился в моё сердце и я не дрожал в предчувствии, по крайней мере, в первую половину ночи. В часы дежурства я сидел, скрестив ноги, и писал в дневник, беспечный, как мистер Магу[30], хотя воображаемое ядро со свистом проносилось мимо, в дюйме от моей головы, снося неосторожных прохожих и толстые кирпичные стены, а я оставался невредим. Обычное дело. Я был невежественным дурачком.
Около полуночи уютная атмосфера моего гнёздышка среди слоновой травы начала испаряться, потому что слева послышались приближающиеся шаги. Временами я слышал приглушённое позвякивание снаряжения. Шаги, однако, вскоре превратились в шорох многих пар ног, которые были так близко, что не было времени будить Джилберта и Смиттерса, остальных членов засады. Я тихо повернулся на 180 градусов, лицом внутрь треугольника, и переложил винтовку в левую руку. Теперь вьетконговцы приближались ко мне справа, двигаясь сквозь нашу позицию и не зная, что мы там. Всё так же медленно отходя назад и поднимая винтовку, я навел ствол с лицо первого идущего, их головного, и задержал дыхание, окаменев. В его глазах отражался лунный свет, и я рефлекторно прищурился, чтобы он не увидел отражения в моих. Когда он проходил мимо, в трёх футах передо мной, я словно застыл. Теперь моя винтовка была нацелена на второго проходящего. В течение примерно полуминуты целый взвод ВК прошагал мимо меня. Задним числом я мог оценить их численность примерно в десять человек.