— Конечно, есть, эргр Датар. Чтобы начать следствие по факту убийства, вашего заявления мне не требуется. Это дело более важное, чем храмовые кружки, поэтому ваш сторож поедет с нами в префектуру и посидит в подвале, пока я не найду человека, способного пересказать мне вслух все то, что он показывает пальцами. А про вас, если вы не прекратите мне лгать, я могу подумать и вовсе нехорошо. Монах, нарушивший одну из заповедей чистой жизни и осквернивший уста свои ложью, способен нарушить и другой запрет — осквернить свои руки кровью. Не так ли, эргр? Оступившийся в малом может оступиться в большом.
Вот тут эргр Датар обернулся к Ошке и сказал, сопроводив слова жестом:
— Ошка, отойди.
Тот попятился шагов на десять.
— Если об этой пропаже станет известно моему начальству, у меня будут неприятности, — объяснил монах.
— Продолжайте, — подбодрил Нонор.
— Одна кружка была действительно с деньгами. Во второй лежали записки. Знаете, если вы ходите в храм и хотите исповедовать грех, вы пишете его на бумаге и опускаете в кружку. Я потом прочту и буду молиться за грешника и за его прощение.
— А что бывает с записками потом?
— Их полагается сжигать. Ошка это делает.
— Исповеди вы тоже читаете дважды в месяц?
— Обычно — да.
— Так за чем именно приходили грабители: за деньгами или за чьей-то исповедью?
— Люди иногда путают. В кружку для пожертвований опускают записку, а в ту, что для записок — деньги. Я надеялся, что приходили за деньгами. Я даже проверял это в меру моих возможностей. Если бы у меня не было уверенности, что виноваты деньги, я бы к вам не обратился. В конце концов здесь не такой уж богатый и обширный приход, чтоб за чью-то расписку в грехе лишили жизни человека. Я расспросил кое-кого и все-таки решил, что это пьяницы из трактира. Теперь я не знаю, что думать. Может быть, этот убитый — случайный прохожий? Может быть, он видел воров и мог выдать их?.. Как вы думаете, такое предполагать с моей стороны глупо?..
— Почему вы не рассказали мне все это сразу?
— Я же вам объяснил. Если экзарх узнает об этом от посторонних людей, у меня будут неприятности.
— Хотите написать ему записку и положить в кружку для исповеди?
— Возможно, я так и сделаю.
Нонор подумал над рассказанным.
— Ваши медяки высыпали под самый берег в канал, — сказал он. — В Запрудном через полстражи откроют шлюз — можете пойти и собрать их, если они вам нужны. И вот еще что: не вздумайте уезжать из города. А то я решу, что вы бежали.
Монах вздохнул.
— Какой вы, однако же, злой человек, кир Нонор.
— Почему? — поднял бесцветную бровь инспектор.