* * *
— «Что они не поделили, каково ваше мнение, господин Мем?» — скривив губы, передразнил Рарона Нонор. — И за кого ты меня принимал все это время? За ушибленного жизнью старого идиота?
Мем стоял, опустив голову. Раскаяние прямо-таки текло по его физиономии и капало на пол, но Нонор теперь точно видел, что это все — сплошное притворство.
— Простите меня, кир Нонор, — снова повторил Мем.
Нонор покачал головой.
— Чего ради ты меня дурачил? Из озорства? На спор?.. Зачем нужно было выставлять меня перед всеми дураком?.. Не хватало мне своих забот, так еще и ты насмехаешься?.. Нет, Мем. Нам с тобой не по дороге. К тебе благоволят важные персоны из столичного департамента Тайной Стражи, вот и ступай к ним. Учись у них, работай с ними. Я не желаю ничего знать. Вот твоя бумага для лицея. Вот твой новый именной жетон. Уходи и ко мне не возвращайся.
— Кир Нонор, простите. У меня были причины.
— У тебя не было и не могло быть причин. Ты просто издевался.
— Это никогда не повторится.
— Конечно. У меня больше нет к тебе доверия. Я не стану снова тебя проверять. Уходи!
Мем повернулся и ушел.
Инспектор сел за свой стол. Глаза ни на что не глядели. До срока, когда по выслуге лет полагается пенсия, Нонору оставалось меньше полугода. Два дня назад он не задумывался над этим и не собирался уходить. Но обстоятельства менялись. Теперь казалось: хватило бы терпения дождаться. Дожить до пересмотра послужных списков пятого ранга и никому здесь не вцепиться в глотку. Выйти в отставку с повышением в должности — что может быть разумнее?.. Нонор сунул коробочку с печатями в железный ящик под замок, запахнул плащ и бросил дежурному секретарю на выходе: «Меня сегодня не будет, если кто придет — чтоб не ждали». Инспектор Нонор шел в кабак.
* * *
На первом этаже префектуры Мем остановился подумать.
Если бы наставник ругался и кричал, право слово, было бы лучше. А Нонор Мема даже не стыдил. Просто тихо и спокойно выставил за дверь. Мем оказался в двойственном положении. Можно было обрадовать папеньку жетоном с синенькой печатью. Можно было порадоваться тому, что доконал-таки ледяное терпение Нонора. Но вместо этого Мему почему-то было неловко и стыдно. Стыдно — оттого, что выдумки его вышли наружу. Неловко — потому, что Нонора он оскорбил значительно глубже, чем предполагал изначально. Дразнить его было весело, а вот расплачиваться за веселье — грустно. Кроме всего этого Мем оказался в Первой префектуре представлен, словно свиное рыло посреди стола: не кушанье и не услада для глаз, не свой и не чужой. Словом, влез двумя ногами в один башмак.