— О, только не это! — услышала я его стон. «Лишь бы он не стал меня утешать, — взмолилась я про себя, — иначе этот поток превратится в неиссякаемый источник».
Утешать меня он не стал. Немного помедлив, подхватил мою сумку и, легко подтолкнув к машине, сказал:
— Садитесь, вам следует успокоиться, а мне давно пора убрать машину, думаю, на сегодня и одной аварии достаточно, — Голос звучал слегка раздраженно, но злости в нем уже не чувствовалось, и это вселило в меня надежду.
Я попыталась было возразить, но, подняв свои зареванные глаза, поняла, что это бесполезно.
С трудом забравшись в машину, я плюхнулась на сиденье и отвернулась к окну. Вскоре я услышала, как хлопнула дверь со стороны водителя, и машина плавно тронулась с места. Слезы мои высохли, и на смену им пришло тяжкое чувство вины не только и не столько перед водителем, сколько перед дочерью, которая могла бы осиротеть из-за моей преступной неосторожности.
Объяснение можно найти любым поступкам, но оправдать далеко не все. И в данной ситуации суровее всех судить себя могла только я сама. Тот период в моей жизни и в самом деле был не из самых легких — мне срочно требовалась работа, поскольку денег почти не оставалось, а ее-то я как раз никак и не могла найти. Голова моя днем и ночью была занята решением этой проблемы, но в непрерывных поисках прошло уже три месяца, а результат по-прежнему оставался нулевым. Хотя стоило мне обратиться к маме — и этой проблемы не существовало бы вовсе, но я упорно не хотела этого делать, упрямо желая доказать всем и в первую очередь самой себе, что раз я осмелилась родить ребенка, то в состоянии достойно его содержать.
Я так глубоко погрузилась в свои невеселые мысли, что не сразу услышала, как ко мне обращаются. И посмотрела на водителя, пытаясь понять, сказал ли он что-то или мне показалось...
— Вы... вы что-то сказали? — после некоторых колебаний все же решилась спросить я.
— Да, сказал, — спокойно ответил он, чуть повернув голову в мою сторону. — Успокоились?
Я что-то пробормотала в ответ, и опять воцарилось напряженное молчание, нарушаемое только шумом мотора.
— Вы что же, всегда так дорогу переходите? — последовал новый вопрос.
— Как? Что вы имеете в виду? — выдавила я, пытаясь уловить его мысль.
— Вот так, как сейчас... не глядя, — пояснил он. — Одного не могу понять, как вам удалось дожить до сего дня? Вы везучая?
Я внимательней на него посмотрела. Странно, но в его голосе не слышалось ни раздражения, ни иронии, скорее удивление или недоумение, будто он просто размышлял вслух. При этом он смотрел на меня как на ребенка, которого, пожалуй, и ругать-то не стоит: слишком мал и глуп еще... Это очень меня смутило.